Под лучами красного карлика

Белоус Олег Геннадиевич

Дорога побелела, как будто сюда на далекую планету пришли зима и снег. Машина заскользила вниз, словно под гусеницами лежала ледяная каша. Машера нахмурился и нажал на тормоз. Так можно и в стенку врезаться недовольно подумал он. Когда машина замерла, он направил свет фонаря на грунт. Поверхность долины сплошь покрывало что-то белое и рассыпчатое, выглядевшее сверху как земной снег. Краулер утопал в нем на четверть высоты гусеницы. Он торопливо направил сканер: внизу вода, только замерзшая.

— Ого! — удивился космонавт. Включив микрофон передал в эфир:

— Ты не поверишь! Тут снег лежит, сантиметров десять.

Иван промолчал, настроение, и главное желание разговаривать у него не было. Да и не стоило отвлекать товарища от вождения краулера и наблюдения за окрестностями.

Машина

осторожно проползла по темноте подземелья еще пару сотен метров, одновременно углубившись в недра планетоида на полсотни. Пятно света от прожектора сначала осветило расширение долины, а потом глубокую расщелину, скорее даже пропасть, преграждавшую путь. Миновать ее на машине не было никакой возможности. Не заглушая мотор Машера остановил краулер, снова просканировал окрестности — уровень сигнала о наличии искусственных объектов, зашкаливал. Холодный пот предчувствия чего-то страшного облил его спину густой липкой струей. Космонавт порыскал по сторонам прожектором. Справа, метрах в десяти перед расщелиной блеснул полированным металлом рыбообразный контур. Машера торопливо направил на него луч прожектора, ярко, как новая, блестела корабельная броня.

Знакомые сигарообразные очертания носового отсека, вздутая кормовая часть — это несомненно земное судно! Свет прожектора высветил номер космолета -3/гамма. Его они и искали. Корабль стоял вертикально, в положении нормальной посадки, прибитый мощными анкерами к грунту, словно только-что опустился на золотой астероид. В верхней трети корпуса темнела две дыры, в каждую свободно проходил кулак. В безжалостном свете фонаря поблескивали удивительно ровные и гладкие края отверстий. Словно в кусок замороженного масла ткнули раскаленным шилом и моментально вытащили. Машера несколько мгновений ошеломленно смотрел на корабль, потом судорожно сглотнул. Больше всего это походило на следы применения лазерного оружия. Ему показывали их в колледже в учебном фильме про «звездные» войны. Космонавт почувствовала, как мгновенный озноб пробежал по спине. Машера зябко вздрогнул.

Он нажал кнопку на пульте перед собой, двигатель замолчал, осторожно слез вниз. Медленно обошел вокруг громады стоящего на опорах корабля, остановился. Снаружи больше разрушений не видно. «Космолет вначале сел на астероид, а потом в нем продырявили отверстия. Неужели корабль расстреляли с орбиты? Что это… лучевое оружие? Неужели хозяева системы напали на корабль?» В наушниках прозвучал судорожный вздох Ивана, через камеру он видел тоже самое что и Машера. Космонавт нахмурился, но промолчал. Достав из багажника сканер, включил и повернулся кругом. Судя по показаниям прибора биологические объекты на борту отсутствуют. Это означало, что или экипаж космолета оставил корабль или они погибли.

Включив микрофон, Машера с трудом произнес мгновенно пересохшей глоткой:

— Я нашел корабль, — на несколько секунд космонавт замолчал, сглотнул тугой комок в горле, затем продолжил, выговаривая слова четким и размеренным голосом:

— В верхней трети корпуса отверстия. Похоже сквозные и искусственного происхождения. Те, кто атаковал космолет могут быть поблизости. Будь наготове! Я иду разведать внутрь корабля.

Несколько мгновений эфир безмолвствовал, слышалось только шуршание помех, собеседник молчал, затем раздался осипший голос капитана:

— Принято.

Машера открыл багажное отделение краулера, вынул складную лестницу. Укрепил в защелке шлема, рядом с камерой, вытащенный оттуда же фонарик. Тоненький луч заплясал по серо-белой поверхности астероида. Затем приставил лестницу к кораблю, осторожно поднялся по ступенькам к люку, электронным ключом приоткрыл его. Световое пятно фонаря немного рассеяло чернильную тьму внутри корабля. Медленно поползло по блестящему металлом полу коридора между жилыми и служебными помещениями, отразилось от наносов снега, неведомыми путями попавшего внутрь. Сквозь пронзившие корабль отверстия виднелась серая поверхности астероида. Пусто, двери в жилые каюты закрыты, лишь одна слегка приоткрыта. Схватившись за скобы, на стенах, опустился на пол, выпрямился и активировал магниты ботинок. В жутком безмолвье, какое никогда не бывает на работающем, живом корабле, огляделся. Если бы не отверстия в корпусе, казалось, что космолет находится в резерве, на складе с выключенными бортовым питанием. Устройство космолета с экипажем из двух человек он помнил до последней гайки и представлял, где можно разыскать экипаж.

Осторожным шагом Машера подошел к открытой двери. Тишина, лишь слышен грохот магнитных подков по полу. Приоткрыв, заглянул. Густая тьма из иллюминатора вглядывается внутрь каюты. Взрывная декомпрессия, сорвала с мест незакрепленные вещи. Мерцающий тревожным красным светом плафон аварийного освещения периодически выхватывал из темноты лежащие у стены беспорядочную кучу: пакет с формой пилота, пластиковая бутылка с чем-то замерзшим внутри, треснувшую шахматную доску с россыпью фигурок вокруг и еще какой-то житейской мелочевкой. Он зашел вовнутрь и внимательно осмотрел каюту. Вначале ему показалось, что все остальное в целости. Двухъярусная койка, шкаф и откидной столик, стоят на штатных местах. Луч фонаря неторопливо скользнул по стене. Крепления монитора, вместе с ним самим, кто-то с мясом вырвал из стены. Космонавт открыл шкаф, там отсутствовали любые носители информации.

Слабая тень надежды заставила сердце бешено забиться. Кто-то сюда заходил? Вдруг ребята как-то спаслись и это они забрали вещи? Может это Лю с Федором взяли компы и флэшки, а сами ожидают помощи где-то поблизости в аварийном укрытии? В соседней каюте и кают-компании, луч фонаря осветил такую-же картину, разруха вместе с отсутствием информационных кристаллов и варварски вырванных из креплений компьютеров.

Он поднялся к пилотажной, открыл настежь люк. Остановился на входе, напряженно вглядываясь в тьму, каждые несколько секунд, подсвечиваемую алыми сполохами аварийного освещения. Спинки ложементов мешают увидеть есть за ними кто-то или нет. В смятении глядел он на работающий пульт управления: мелькали длинные столбики цифр, перемигиваюлись разными цветами кнопки и многочисленные мониторы. Несколько мгновений Машера не решался зайти и боролся с охватившей его растерянностью. «Ты обязан любыми путями выяснить, что произошло с экипажем!» То ли из-за осознания долга, то ли просто потому, что первый, самый сильный шок от потрясения наконец прошел, он почувствовала, что нерешительность отступила. Судорожно вздохнув, осторожно зашел внутрь. Оба землянина навечно застыли в пилотажных ложементах. Когда корабль атаковали, их в считанные секунды настигла страшная смерть в вакууме. Человек в открытом космосе сохраняет сознание в течение 9-11 секунд. А еще через 80, гибнет. Космос ужасно обезобразил тела: конечности, лицо и туловище страшно распухли, стали слоноподобными, увеличившись в размерах в два раза. Открытые участки кожи потемнели.

Машера, мгновенно побледнел и судорожно втянул воздух между крепко, до боли сжатых зубов. Судя по тому, что пилоты в летном обмундировании и без скафандров, нападения они не ожидали. Ребята успели отстегнуться от ложементов, но ни встать ни тем более надеть скафандры им времени и сил уже не хватило.

— Эх, ребята-ребята… что же Вы так, не уберегли себя, — прошептал космонавт осипшим голосом.

Машера хорошо знал обоих коллег, и всегда улыбающегося Лю Ши-чэна и основательного в делах Федора Орлова. Оба старше по возрасту и поступили в летный отряд на много лет раньше его. С семьями погибших он был знаком лишь шапочно. Месяц тому назад он участвовал на празднование дня Отлета Ковчега. Тогда командор собирал подчиненных вместе с семьями. Жена Лю пришла с двумя сыновьями- погодками, а супруга Федора держала в руках кулек с совсем крохой, двухмесячной дочкой.

Отодвинув в сторону стопку чудом не улетевших и успевших в вакууме пожелтеть бумаг, тяжело привалился к переборке. Прикрыл на секунду глаза, чувствуя, как наворачиваются предательские слезы, в скафандре их невозможно смахнуть. Потом шумно выдохнул воздух и с усилием выдал в эфир:

— Иван… Я нашел их… они погибли, оба…

— Вижу — ответил такой-же безжизненный голос.

Космонавты отряда были фактически одной большой семьей и потеря любого товарища — это все равно что отрезать у себя палец. Ноет, кровоточит… Машера помолчал, стараясь получше подобрать слова: