Под мостом из карамели
Шрифт:
– Шучу! – сказала следователь, взглянув на Лету. – Вот как СМИ вас всех зазомбировали. Менты – волки поганые, да?
Лета разжала пальцы и расслабленно раздвинула колени.
– Ху-у! Вы меня напугали! Нет, почему волки? Я вообще так не думаю.
Рыжие котята, живые и невредимые, появились из-за края монитора и вновь бойко побежали по экрану.
– А-а, но про швабру-то поверила. Нет, он без швабры, сам. – Следователь протянула руку и достала из сейфа, украшенного магнитиками, папку: – Оформили твоему извращенцу явку с повинной.
– Подождите, как явку с повинной? За что? – дрожащим голосом спросила Лета.
– Ничего не было, честное слово! Он просто розы мне подарил, а я их терпеть не могу.
– Значит, еще компенсацию за моральные страдания по гражданскому иску получишь.
– И попытался обнять. Не сильно, а так, средне.
– Сексуальные домогательства.
– Нет-нет, честное слово! Он хотел, как он считал, по-хорошему – в Сочи на выходные звал. Просто у него такие представления, что секс лучше без любви. Сейчас многие так думают, – объяснила Лета.
– Что же ты тогда плакала, по улице чуть не босиком бежала?
– Откуда вы знаете? – опять спросила Лета. – Я только одному человеку…
– Камеры наружного наблюдения. Зря ты его защищаешь. Самец, он и есть самец, животное, сеющее зло и разрушения. Женщина для него – кусок мяса, в который он должен воткнуть свою сраную пипиську.
– Что? – Лета решила, что не расслышала, не так поняла. – Наверное, есть и самцы, – наконец, напряженно ответила она, допрос под протокол представлялся ей в более официальной лексике. – Но далеко, далеко не все мужчины так относятся к женщинам.
– Малышка, что ты о людях знаешь? – участливо взглянула следователь на Лету.
– Вот такие глупышки и становятся жертвами преступлений. Кастрировать твоего шефа надо! Нанес наивной девчонке психологическую травму, да еще решил зажечь напоследок.
– Вы что, думаете, это он поджог ресторан? Из-за того, что я его отвергла? Нет! Это точно газ взорвался. У нас там был газовый баллон. Вообще-то там электрическая плита, но была ещё горелка для приготовления блюд на открытом огне. Наверное, баллон был установлен без разрешения. Скорее всего, поэтому и взорвался, что с нарушениями. А эту дурацкую эсэмэску шеф прислал позже, просто в отместку, вроде, вот какой он крутой, из-за меня устроил взрыв!
– Что за эсэмэска?
– Глупость. Типа, как тебе файер-шоу в твою честь? Я её удалила.
– Единожды солгавши…, – ласково сказала следователь. – Сочинялка, врать как следует ещё не научилась. Про курбан-байрам он тебе эсэмэску прислал. Но узнает кто-нибудь об этом кроме нас с тобой, или нет, зависит только от тебя. Ты зачем говоришь о том, о чём тебя не спрашивают? Отвечать нужно по существу и только на поставленный вопрос. «Да, нет, не могу припомнить».
– Папа мне так же советовал.
– Молодец папа!
– А бабушка, наоборот – говорить правду, только правду, ничего кроме правды.
– Если в американском фильме будешь, так и говори. И руку на библии держи. А в нашем отечественном сериале отвечай, как папа советует.
– А где мне ещё нужно будет отвечать?
– Возможно, в суде, в качестве свидетеля. Но, скорее всего, мы тебя от этого процесса оградим. Там новые обстоятельства вскрылись. Ладно, давай-ка ты сейчас подпишись под протоколом и спокойно иди домой, на работу, на соревнования свои.
– Откуда вы знаете про соревнования? – спросила Лета.
– А у нас есть собака-ищейка, комиссар Рекс, прошла по твоему следу.
– Опять шутите? – с облегчением произнесла Лета.
Следователь закрыла-открыла глаза – шучу!
Достала из папки уже распечатанный на принтере протокол, сдвинула журнал «Полиция России», положила на стол шариковую ручку и указала накладным плексигласовым ногтем с белоснежной кромкой:
– Распишись здесь и здесь.
– Из данного ресторана я ушла около 15 часов… не переодела обувь, т.к. домой ехала на машине… о произошедших событиях узнала около 16 часов из выпуска новостей, – быстро пробежалась по протоколу Лета. – Все правильно. С моих слов записано верно. Ага.
Она взяла ручку в левую руку и вывела столбик воздушных петель.
– Вы только шефа не засаживайте, он не виноват!
– Не волнуйся за него, выплывет. Он у нас в статусе свидетеля проходит. Я на нём разговор закольцевала только для тебя, чтоб ты знала свои права и помнила, что мы своих не сдаём, несмотря на оставленные на месте взрыва ботинки. Женщины должны друг другу помогать, понимаешь?
– Понимаю, – сказала Лета, гордая, что её наконец-то назвали женщиной, а не девочкой или деткой.
– В этом «Пилаве» другие обстоятельства. Газ взорвался в подвале. Больше сказать не могу. Это даже не моё ведомство.
– Тайна следствия? – шёпотом спросила Лета.
– Точно. Какой же ты ещё ребенок! Вот твой пропуск, иди и спокойно дыши воздухом свободы.
– Почему так долго? – накинулся в коридоре папа. – Что сказали?
– Иди на все четыре стороны и наслаждайся воздухом свободы, – исполняя техно-танец, тараторила Лета. – Никто ни в чём не виноват – взорвался газ в подвале.
Собака смотрела на Лету с улыбкой феи, наблюдающей, как малышка обнаруживает под новогодней елкой хрустальные туфельки, смартфон и велосипед.
– Делом занимается другое ведомство. Наверное, пожарные, – прискакивая, то и дело наступая на папины броги, докладывала Лета.
– Хватит скакать, – любовно сказал папа, глядя на Собаку.
По улице в обрывках строительной пленки катился цементный ветер – антициклон, пришедший из Арктики, вернул зимние холода.
– Прекрасные дамы, прошу в салон моей скромной машины, для меня будет большой радостью и честью… – искристо начал папа, представляя горный распадок. В тундре есть горы, или только тундра?