Под музыку русского слова
Шрифт:
«Не знаю отчего, — сказала Александрина, — бабушке хочется непременно, чтоб я пела; не угодно ли вам посмотреть: что бы выбрать?»
«Ее слова, ее голос освежили мое воображение; я подошел к фортепиано. Пальцы мои коснулись клавишей, и душа моя перелетела в другой мир.
Знаете ли вы, что такое контральто, это соединение твердости и мягкости, силы и нежности. Знаете ли вы, что такое голубые глаза и шестнадцать лет… этот блистательный миг в женской жизни, этот лучший аккорд творца, обворожительный, полный, в котором слышно и небо и землю, которому нет подобного ни у Гайдна, ни у Моцарта?.. Чтобы околдовать душу, не надобно говорить, не надобно уметь говорить, надобно петь».
Неправда!«Я торопился жить: у меня не было будущего. Мы давно догадались, что любим друг друга, и все не высказывали этого». — «Что вы сказали?» — подняла глаза Александрина. — «Знаете ли, на кого вы смотрите? Знаете ли, кто стоит перед вами? Знаете ли, кому вы поклялись?.. Я — крепостной человек». Я вдруг почувствовал, что нет более равенства между нами, и выпустил ее руку.
Не так быстро свалился я с лошади, когда персидская сабля разнесла мне череп, как побледнела моя Александрина и упала ко мне на руку. На этой руке, заклейменной турецкою пулей, лежала она!.. Нежное творение!.. От одного слова не устояла на ногах!.. Мне нужно было только назвать себя, чтобы испугать самую горячую любовь….
Штабс-ротмистр С. поклонился молча и пропал».
Похоже, что мечты честолюбивого юноши сбываются. Через два года после окончания университета Павлов становится заседателем одного из департаментов Московского надворного суда. Уже в одном из первых своих дел он берет под защиту крестьян, притесняемых помещиком, и выигрывает. Но когда он собирает доказательства финансовых махинаций и взяточничества в среде московского купечества и даже в канцелярии самого губернского предводителя дворянства, это вызывает раздражение начальства, и его отстраняют от должности.
Не говори, что сердцу больно От ран чужих, Что слезы катятся невольно Из глаз твоих. Какая в том тебе утрата, Какой подрыв, Что люди распинают брата Наперерыв?И все же судьба еще раз поворачивается к Павлову приятной своей стороной: он женится на поэтессе Каролине Яниш, дочери профессора Московской медикохирургической академии.
Не верь ты верности земной, Как сверхъестественному чуду, Но верь, что в стороне чужой Я долго, долго не забуду И музыку твоих речей, И простоту твоих желаний, ИЭто второй его брак: первая жена умерла вскоре после свадьбы, он тогда был двадцатилетним, а теперь ему за тридцать, и он писатель, у которого: «Самый ровный и пристойный голос из всех наших литераторов» (Н. В. Гоголь). Кто же, как не он, должен выбрать себе в жены женщину достойную и богатую? Каролина — она войдет в литературу как Каролина Павлова — уже известная поэтесса и переводчица, несколько лет назад к ней сватался великий Адам Мицкевич, хозяйка большого дома в Москве, обладательница капитала, тысячи душ крепостных в подмосковной деревне, с годовым доходом в сорок тысяч рублей.
В письмах друзьям Павлов не скрывал, что расчет играет не последнюю роль в его решении обзавестись семьей.
Сгорала свечка восковая, Прошли дневные суеты, А дума, сердце разрывая, Гнала и сон мой, и мечты. Могучий демон и лукавый, Свободный путник на земле, Червонец, тусклый, худощавый, Валялся на моем столе.После женитьбы Николай Павлов получает возможность жить на широкую ногу — с приемами, обедами, банкетами, карточной игрой.
Она безгрешных сновидений Тебе на ложе не пошлет И для небес, как добрый гений, Твоей души не сбережет; С ней мир другой, но мир прелестный; С ней гаснет вера в лучший край… Не называй ее небесной И у земли не отнимай!Первые годы жизни супружеской пары Павловых можно назвать даже счастливыми. У них общие литературные интересы и взгляды на русскую действительность. Они одинаково сочувствуют прогрессу, осуждают самодержавие и крепостничество, грубость и невежество барства.
Через два года после свадьбы у них родился сын. Павловы живут в полном материальном довольстве и еженедельно устраивают богатые литературные вечера.
Она манит во храм чудесный, Но этот храм — не светлый рай… Не называй ее небесной И у земли не отнимай!В своем доме Каролина и Николай Павловы держат литературный салон — самый известный и многолюдный в Москве сороковых годов XIX века. Здесь собирается весь цвет русской литературы: Баратынский, Лермонтов, Фет, Гоголь, Белинский, Аксаковы. Частые гости — Герцен и Огарев, Панаев и Загоскин.
«Соперники являлись во всеоружии, с противоположными взглядами, с запасом обаяния и красноречия».
Борис Николаевич Чичерин, в будущем известный юрист, историк, университетский товарищ Павлова, вводит его в круг оппозиционно настроенной дворянской интеллигенции. Сам же Николай Павлов, испытывая неприязнь к образу жизни аристократии, тяготится и своим двусмысленным положением в обществе, и своей зависимостью от светского общества.