Под музыку Вивальди

Величанский Александр

«Тот, кто родился в Назарете…»

Тот, кто родился в Назарете, был тем, чего я не пойму: все именуется на свете, но нету имени Ему — названья есть, но шиты гладью условности людских словес, поскольку Он не есть ПОНЯТЬЕ, а просто нету или есть.

«Невеста неневестная…»

Невеста неневестная, Господа Бога родшая, предвечно в мире бывшего, во тленну плоть сошедшего, всем людям – Бога сущего, Себе – Невесте – Господа.

«Сусальна

золота сентябрьская гарь…»

Сусальна золота сентябрьская гарь. Октябрь, заржавело твое злато. Душа ж до Покрова зеленовата, как встарь, моя прекрасная, как встарь.

«Лес Тебе, закатно тлея…»

Лес Тебе, закатно тлея, причастился, чуть дыша, это кровию Твоею очищается душа. Собираются в леса дерева-единоверцы, в сердцевине, т. е. в сердце пепел слов Твоих неся.

«Не читайте биографий…»

Не читайте биографий бунтарей, вождей, поэтов — на свой лад неладен всякий — мрамор сгорбится фигур столь блестящих; исказится слава их, и на портретах чуждо обнажатся лица под вуалью крокелюр.

«Обоюднодесте…»

Обоюднодесте распрямленных спин. «Но диавол есть и среди вас един», — так Господь вещал им, и, потупя зрак, — «Уж не я ли – диавол», — в страхе думал всяк.

«Мы внемлем мессы звукам вечным…»

Мы внемлем мессы звукам вечным, где в каждой ноте пробил час, но в нас какой-то вихрь заверчен, и хочется вина и женщин — святой гармонией увенчан, а хочется пуститься в пляс.

«Удел двоих…»

Удел двоих любить сквозь грех сперва на миг, потом на век — и вы правы, когда вдвоем схватились вы с небытием.

«Он был невидимо красив…»

Он был невидимо красив, хотя был палачом (курсив), и плод познанья надкусив, не канул в тайнах Леты: о, нет: доныне не зачах огонь в слепых его очах, златые кудри на плечах лежат, как эполеты. Он умер, но остался жив, хотя был палачом (курсив), к нему, заслышавши призыв, текут забвенья реки — не тем красив он и силен, что златокудр, как ангел он, а тем, что как слепой закон, он САМ забыт навеки.

«Мгновений тех без края…»

Мгновений тех без края святая простота. И всюду – золотая вечерняя вода. Все: небо с голым садом, нас и проводки нить вода вечерним златом готова отразить. Лес вышел на опушку: как припозднился май! Мы слушаем кукушку: «считай», «считай», «считай».

30.11.1986

«Чем глубже к нему

следы…»

Чем глубже к нему следы, тем лучше в срубе самом: среди огромной зимы глубоким он полн теплом. И тяга печная ввысь уносит дым сигарет, слова и песни, и мысль, невысказанную, нет. Вот тяга печная, но, в отличие от земной, ей в небо нести дано все то, что стало золой.

««Аминь, аминь, – глаголит, – впредь…»

«Аминь, аминь, – глаголит, – впредь хотя вы тлен и прах, но Царство Божие узреть сподобитесь на днях». И чрез неделю Иисус учеников ведет на гору горнюю, боюсь — одну из тех «высот», где идолам молился всяк язык окрестный, и там, где крутой подъем иссяк, они стоят одни — Иаков, Петр и Иоанн и перед ними – Тот, кто Сам Себе среди крестьян Предтечею слывет. Но вдруг пророка нет, как нет — им зреть дано на миг и ризы белы, яко свет, и, яко солнце – лик. Тут сон горы тяжеле всей свалил их с хилых ног. Но им приснился Моисей и Илия, и Бог.

«Рылеевские «завтраки». Часа…»

Рылеевские «завтраки». Часа ну, этак в два – четыре пополудни, и шуб, и перевязей колкая краса оставлены пока в прихожей. Судьи на скромный сей сошлись синедрион: Бестужев… Греч… И под мундиров ряской горят сердца, как зимний небосклон. За окнами – мороз: пустой, сенатский. Горюет сам Булгарин: о-хо-хо, так где ж хотя б лафит, коль не «Клико» — слова, слова и, чтоб им было пусто, российский квас да кислая капуста.

««Вечности день» велик…»

«Вечности день» велик — к чему исканья сравнений: миг, звезда, песчинка, капля. Суть величин есть встреча на просторе: «Здравствуй, песчинка!», «Здравствуй, капля в море!»

«А ночами зимой…»

А ночами зимой зол мороз-постовой… то ли в стены из бетона вьюга бьется головой, то ль всю ночь напролет снег поземкою бьёт свои земные поклоны тебе, холод, тебе, лед?

«Нет, нельзя печали…»

Нет, нельзя печали указать дорогу, нет, нельзя отраде долго греться тут у печурки – в путь пора туда, где, слава Богу, кудреватые ветра, как ангелы, поют.

«С какого конца не зажигай…»

С какого конца не зажигай свечу – с начала ль, с конца — давно потерян твой чахлый рай, и слиплись черты лица — сначала предавший предаст в конце и, походя, невзначай предаст в середине. Коль нет в лице обличил… обличай.