Под сенью исполинов
Шрифт:
– Согласна. Только в Новосибирске смогут помочь. Но до ампутации этого делать нельзя. Слишком велик риск.
– Значит, следует провести операцию как можно скорей, – высказалась Рената.
Внезапно пошевелился и застонал Буров, Виктория с Романом тут же подошли к нему. Выглядел он более чем скверно.
– Ге… не… ратор.
– Что? – одновременно переспросили Нечаев и Грау, как вдруг освещение в медблоке просело. Реаниматор завыл, мобилизуя аккумуляторы на поддержание пациента. Люди даже толком отреагировать не успели, как всё вернулось в норму.
– Ге… нератор, – подстреленным
Глава 14. Абориген
На пути дважды попадались опустошённые гипсовые чучела местных клещей. Их обходили стороной не трогая. Интереса они больше не представляли, по крайней мере для Романа и Роберта. Вика, правда, попросила по возможности прихватить с собой образец на обратной дороге. Но до неё ещё стоило дожить.
Шли парами. Роберт-Роман и Майкл-Иван. Первые на десять шагов впереди вторых. У кого-то тихонечко так, но постоянно, пожужживал у кого-то коленный сервопривод. Роман только его и слышал. Сами виноваты, что раньше не обратили внимания.
Пересилить себя и самостоятельно влезть в «Осу» Иван не смог. Но пытался честно – старания крупным потом отображались на побледневшем перекошенном лице. Без помощи Ренаты не обошлось. Психосерверу понадобилось несколько минут, чтобы изолировать панический очаг в его голове. Сил она затратила немало, хоть и делала вид, что ей всё нипочём. Рената заверила, что на время экспедиции о фобии Иванов больше и не вспомнит.
На вопрос, как она узнала об опасности, подстерёгшей их на обратном пути в лесу, Рената с улыбкой – большей частью в глазах – ответила, что просто почувствовала, ощутила, когда им понадобилась помощь. Ощущают же, мол, матери порой, когда их ребёнок вне поля зрения тянется к кружке горячего чая, стоящей высоко на столе. Если бы Рената не простёрла тогда расширенное действие Ординатора, руководствуясь своим таинственным инстинктом, как минимум майор Подопригора уже не дышал бы.
Во многом заокеанское экзотело спасло ему жизнь. Вика заключила: быть бы перелому позвоночника, не выдай торсовые сервоприводы максимальное сопротивление.
С точки зрения крепости и всяческих систем стабилизации положения тела оператора – «Оса» не просто форы давала «Сапфиру», она была неоспоримо впереди по всем параметрам. Ровнять, правда, их не стоило. Хотя бы потому, что первое – боевая автономная система, созданная для уничтожения живой силы и бронетехники, а второй всего лишь скафандр, не более, хоть и рассчитанный на потенциальное физическое воздействие со стороны инопланетных форм жизни.
Странно, на самом деле. Саныч будто бы напророчил себе, взмолившись тогда: «лишь бы не сколопендра». Гадина ведь и вправду выглядела как насекомое. Виктория подтвердила, что схожесть с земным существом скорее внешняя, а при втором приближении так и вообще, скорее всего, окажется весьма поверхностной. Ну не могла же, твердила убеждённо биолог, Вселенная быть настолько скупа на форму! Не могла она настолько повториться!
Было тихо. Разведчики двигались по возможности не издавая лишнего шума, если не брать в расчёт сводящее с ума Нечаева жужжание одного-единственного сервопривода. Урок был выучен на отлично и с первого раза: тварь отлично слышала. Павлов сказал, что это он привлёк её внимание, грохнувшись в скорлупу, оставшуюся после некогда пиршества Карины. Именно так Нечаев прозвал про себя монстра. Ибо коварством и быстротой действий, пока ошеломлённая жертва приходит в себя, он мог сравниться разве что с его бывшей женой. Да и места укусов не заживали, а отмирали напрочь – всё сходилось.
Оля бы точно оценила сравнение… Вот кто-кто, а она-то видела эту стерву во всей красе!
Ещё Павлов предположил, что она реагирует на свет. Чем, кстати, погрузил Грау, как ксенобиолога, в пучину размышлений на тему органов чувств лесной охотницы. Или охотниц. Хотя о количестве их большем, чем одна, думать не хотелось. Пусть уж Карина окажется альфа-хищником Ясной, да ещё и единственным желательно! Комок к горлу подступал при мысли о существе, стоящем выше её в пищевой цепочке.
Успокаивало, что на всём протяжении пути смеха её не слышалось вовсе. Вот уже четыре часа разведчики шли по направлению к отрогу.
Двигаться без фонарей в призрачном тумане было практически невозможно, ведь ночное зрение заволакивало чешуйчатый лес сплошной молочной пеленой. Перебрав ещё пару вариантов, среди которых имелось тепло- и совсем уж экзотическое электромагнитное видение, люди остановились на варианте хоть и опасном, но привычном – подствольные фонари винтовок включились на малую мощность. Так распорядился Нечаев, руководствуясь предположениями Грау: смех гадины есть не что иное, как эхолокация. Зрение, видимо, у неё рудиментное. Только откровенно яркий свет способен привлечь её внимание. Наверное.
Заметив движение впереди, Роман резко остановился. Песок метрах в десяти-двенадцати вдруг заметно взбугрился, точно кто-то хотел вылезти на поверхность, но в нерешительности замер. Едва группа заняла круговую оборону, как позади тоже вздыбилась белая поверхность – сначала в одном месте, затем в другом. Вскоре таких бугорков в зоне видимости было не менее десятка.
Датчики движения, настроенные Бёрдом, отчего-то молчали. Нечаев подумал высказать в локальный эфир, под что конкретно затачивались руки программиста, отвечавшего за те датчики, но не успел.
Десятками фонтанов песок единовременно взлетел вверх в разных местах. Грянули три-четыре выстрела, прежде чем команда «отставить» возымела эффект.
На месте песочных бугорков образовались неглубокие ямки диаметром поменьше метра. Внутри угадывалось некоторое движение, мало того – чётко прослеживалось исходящее оттуда свечение. Роберт не удержался, и пошёл к ближайшему углублению.
– Я осторожно, – заверил он, упреждая возгласы коллег.
Павлов остановился в двух шагах от края, прекрасно помня свойства местного песка. Ямка действительно была неглубокой. И что-то на дне её шевелилось под слоем песка, напоминая движения множества ползающих по кругу змей. Роберт стоял и светил фонарём, словно точно знал, что это ещё не всё. Что что-то вот-вот произойдёт.