Под сенью тайги
Шрифт:
Мы ели многоэтажные бутерброды и пили чай, вскипяченный на костре. Кругом было тихо, только изредка подавала голос вечерняя птица. После ужина мы грелись у костра и придавались приятным воспоминаниям. О дневной стычке ни он, ни я не упоминали, и нам было хорошо. Когда все дрова превратились в красиво переливающиеся угольки, мы растянули рядом с ними наши спальные мешки, чтобы как следует их нагреть. Сибирские ночи холодны даже летом. Когда мешки нагрелись так, что стало возможно о них обжечься, мы натянули их прямо поверх одежды, легли как можно ближе друг к другу и отключились.
Глава 10
Следующее утро не было таким радужным, как предыдущее. То и дело начинался противный мелкий дождик, который не лил толком, но сделал мокрым все вокруг: траву, камни, нашу тропинку. Идти было совсем неудобно. Но оставаться на месте и тупо сидеть в палатке мы не хотели, поэтому собрали пожитки и осторожно пошли дальше. Непромокаемые плащи сохранили нашу одежду сухой, что помогало нам не замерзнуть. А за завтраком я добавила в горячий чай по большой ложке меда, что повысило нашу сопротивляемость простуде. Мед незаменим в холодных краях, он помогает прогреть организм изнутри, поэтому я не поленилась тащить с собой небольшую баночку в поход. Мы шли вдоль ручья, который быстро бежал по каменистому руслу и весело пенился на небольших порожках. Ни животных, ни птиц не было видно, и я убрала фотоаппарат от греха подальше в рюкзак, чтобы не намок и не запорол мне все дело.
Мое тело категорически протестовало против всей затеи и требовало, чтобы его немедленно уложили в постель и не беспокоили минимум неделю. Но я упорно продолжала шагать за Максом по скользкой траве. Погруженная в свои мысли, я не сразу заметила, что наш ручей начал потихоньку расширяться и напоминал уже горную речку. Наклон все увеличивался, и пороги становились выше.
– Максим! - окликнула я. - Мы в гору поднимаемся?
– Сейчас - да. - сказал он. - Но это очень небольшой участок. Нам выше по течению надо будет этот ручей перейти, там раньше была дорожка из камней. Довольно приличная.
– А почему мы не перешли его в узком месте?
– На этом берегу просто тропа легче. Ты же видела, на той стороне есть почти отвесные склоны. С рюкзаками там тяжело было бы идти.
– Понятно. - буркнула я.
– Как думаешь, дождь еще долго будет нам досаждать?
– Трудно сказать. - я посмотрела на небо.
– Кое-где есть просветы, может быть разгуляется, а может, затянет окончательно и тогда окрестим этот поход "Мокрым".
Максим усмехнулся, и мы полезли дальше. Мы шагали по мягкому ковру из сосновых иголок, обходя пеньки и камни. Только после обеда, по словам Максима, мы подошли к месту переправы. Я посмотрела, куда он указывал, и не увидела никакой дорожки из камней. За эти годы от нее осталась только тонкая прерывистая полоска из самых тяжелых булыжников, они были мокрыми и скользкими, и почти сразу за ними был порог. Выглядело это довольно непросто.
Я прыгнула на первый булыжник и легко на нем удержалась. Затем на следующий, дальше, дальше. Пройдя половину пути, я встала на крепкий на вид камень, и тут он покачнулся подо мной. Я не успела перенести весь свой вес на эту ногу, поэтому не упала. Напротив шатающегося камня был другой, поменьше, я шагнула на него, он не сдвинулся. До следующего камня пришлось снова прыгать, но дальше они стояли плотным рядком, по которому можно было свободно идти. Оказавшись на противоположной стороне, я повернулась к Максу. Он уже подходил к тому месту, где был ненадежный валун.
– В середине два камня рядом, левый шатается! - крикнула я, глядя на тот злополучный камень.
Тут до меня дошло, что этот камень левый относительно меня на берегу, а для Макса он правый! В этот же момент Максим прыгнул на проклятый камень. Тот не замедлил выскользнуть у него из под ног, и Макс рухнул лицом в воду. Ледяной поток сразу же сбросил его с порога и поволок по камням дальше.
Времени для паники у меня не было, я сбросила рюкзак со спины и помчалась вниз по течению, лихорадочно высматривая фигуру мужа. Я догнала его примерно через минуту, к счастью он не потерял сознания и пытался затормозить падение. Как назло здесь ручей был под наклоном. Я бежала рядом, выискивая место, с которого я могла бы поймать Макса. Тут прямо передо мной замаячил обломок поваленного дерева, немного выдававшийся над водой. Идеально! Забыв как дышать, я побежала как можно быстрее, чтобы обогнать Максима. Мне это удалось. Я подбежала к дереву. Конец ствола, который выдавался в воду, ощетинился толстыми сучьями. Я зацепилась за них ногами и свесилась над ручьем.
Максима уже несло ко мне. В последний момент он увидел меня и протянул руки вверх. Когда его почти пронесло мимо, я вытянулась в струнку и схватила его за руку. Он попытался подтянуться и схватиться за дерево, но у него не хватило сил. Тогда я ухитрилась подтянуть его ближе и сесть на дереве, зацепив его вторую руку на ветке. Убедившись, что теперь его не унесет, я спустилась на берег и оттуда помогла Максиму выбраться на сушу. Он тяжело дышал, по его щеке стекал тонкий ручеек крови, ладони были в ссадинах, но он был жив. Жив! Когда я осознала, чем все могло закончиться, меня начало трясти. В то же время Макса трясло от холода. Надо было его переодеть.
– Спасибо. Если бы не ты.. - проговорил он, отдышавшись.
– Спасибо потом. Кости целы? - спросила я.
– Вроде бы да. - сказал он, сгибая и разгибая руки и ноги.
– Вставай. Надо добраться до моего рюкзака. Твой вымок, но у меня есть для тебя теплый свитер. Нужен костер.
– Благо спички были у тебя. - криво улыбнулся он.
Мы поднялись на ноги и побрели туда, где я скинула рюкзак. Я держала Макса за руку, она была ледяной. Нужно было торопиться. В такой воде несложно подхватить воспаление легких. Когда мы вернулись к месту падения, я достала из своего рюкзака длинный вязаный свитер и отдала его Максу, приказав раздеваться, а сама пошла искать сухие ветки. Дождь пока кончился, но он успел намочить все вокруг, но я все же ухитрилась найти поваленную березу, которая пряталась под молодыми лиственницами и была относительно сухой. Я наломала веток, сколько смогла унести.
Когда я вернулась, Макс, переодевшись, сушил волосы полотенцем, избегая касаться свежей раны рядом с виском. Я с некоторым трудом разожгла костер и посадила Максима рядом с ним, затем достала свой спальный мешок и как следует укутала ему ноги. Установив складную металлическую решетку над костром, я поставила греться наш чайник с водой из реки. У меня язык не поворачивался называть ее ручьем.
Теперь нужно было заняться раной. Я достала нашу аптечку, смочила ватный диск перекисью водорода и, силой воли заставив руки не дрожать, стала тихонько промывать разрез. Максим периодически морщился, но молчал. Кровь продолжала идти, хоть и не сильно. Я смазала рану заживляющим бальзамом и перевязала Максу голову так, что он стал похож на хиппи. Затем я занялась его руками, Максим благодарно смотрел на меня, а меня мучили угрызения совести из-за неправильной подсказки. Только когда мы сели пить горячий чай с мёдом, я решилась заговорить.
– Макс, прости меня, пожалуйста. Это я виновата.
– Ты о чем? - он поднял глаза от чашки на меня.
– Ну, я же тебе сказала, что левый шатается, тогда как шатался правый! Он был левым относительно меня.
– Да? А я из-за шума воды не разобрал, что ты кричала. Да все равно, ты же меня вытащила, хотя при этом сама рисковала. Тем самым, скорее всего, спасла мне жизнь.
– Да, но я должна была тебя нормально предупредить…
– Я мог соскользнуть и с крепкого камня. Это всего лишь случайность. И я тебе очень благодарен за то, что ты меня не бросила. Я бы докатился до места, где ручей сужается и выбрался бы сам...