Под сенью тайги
Шрифт:
Я обернулась и посмотрела на Максима. Он с повышенным интересом следил за клубами тумана, стелящимися над водой далеко от берега. Я подошла и прижалась к нему всем телом. Он обнял меня в ответ. Гуляющие как-то незаметно испарились, и мы остались одни. Только вдалеке виднелась старенькая бабушка-бурятка, выгуливающая свою собачку. Я почувствовала, что муж опустил голову и смотрит на меня. Я подняла взгляд и провалилась в его необычно расширенные зрачки. Тут до меня дошло, что сегодня он не принимал таблеток. На спине тут же образовался холодок, я начала отстраняться, но Макс улыбнулся, наклонился и поцеловал меня. Его руки с моей талии опустились чуть ниже и устроились в моих задних карманах.
– Какие у нас планы на ближайший месяц?
– спросил Макс.
– За месяц не ручаюсь, обсудим это вечером. Но эта неделя у нас расписана. Лешка сказал, что у них недостаточно образцов, поэтому завтра едем в Аршан. Походим по ущелью..
– ответила я, зарываясь носом в его волосы.
– Походим?
– насмешливо прищурился Макс.
– Ну, полазаем. Так тебе больше нравится?
– оттолкнулась я от него.
– Тут, пожалуй, больше подходит слово "пробираться" - хохотнул Макс и поймал меня обратно. – Или «карабкаться». Но я рад. Москва высосала из меня больше сил, чем этот проклятый доктор. Я стал похож на офисного сотрудника, мышцами которого можно пользоваться как парусом!
Глава 5
Утро следующего дня проливало слезы над быстро уходящим летом. Густая трава примыкающего к Байкальску луга, путь через который вел к лесочку, не оставляла ногам никакого шанса на сухость. Мои джинсы были влажными по колено, а несчастный Юпитер весь вымок до нитки. Пес, видимо, предчувствовал скорую разлуку и вел себя беспокойно. Мне самой было нелегко. За эти несколько дней я успела привыкнуть к его дружелюбному взгляду и мерному сопению у моей кровати по ночам. Но делать нечего. Я перехватила поудобнее пакет с кормом и пошла дальше. За первыми деревьями леса уже виднелся наш пункт назначения. Небольшой старый домик, из трубы которого курилась тонкая струйка дыма. Когда до крыльца оставалось около двадцати метров, входная дверь распахнулась и нам навстречу вышла, опираясь на палку, маленькая старушка.
– Долго спишь! Я давно тебя жду. - сказала она вместо приветствия.
Я улыбнулась и ускорила шаги. Сердце екнуло, когда я разглядела бабушку получше. Она изрядно сдала с тех пор, как мы виделись в последний раз. Последние черные прядки волос поседели, морщин прибавилось, да и спина ее, похоже, не разгибалась до конца. Однако, волосы были аккуратно убраны в пучок, на длинной широкой юбке не было ни складочки и небесно-голубой передник сверкал чистотой. Никакой неряшливости, как всегда. Мы приблизились, и она подслеповато прищурилась на Юпитера.
– Так вот ты какой. - сказала она псу.
Тот сначала посмотрел на меня. Я улыбалась. Пес успокоился и дружелюбно завилял хвостом.
– Даже не обнимешь меня, бестия? - с укором обратилась ко мне бабушка Оюна.
Я с облегчением заключила ее в объятия. С ней никогда нельзя было быть уверенной: правильно ты поступаешь или нет. Она на удивление крепко сжала меня в ответ, затем резко отстранилась.
– Ну, заходите! Чего встали как пни? - прикрикнула она и скрылась за дверью.
Я пропустила собаку вперед и вошла следом. Внутри царил мягкий и такой знакомый с детства полумрак. Бабушка Оюна не признавала электричества. Она до сих пор готовила на дровяной печи. А с тех пор как она начала терять зрение, сама собой отпала потребность в вечернем освещении. Когда я была маленькой, бабушка Оюна уже была старой. Никто не знал сколько ей лет, а спрашивать боялись. Однажды, она проговорилась мне, что была замужем. Я обмолвилась об этом дома, и моя мать, пожав плечами, пошутила, что ее мужем вполне мог быть сам Чингисхан. Я часто приходила к Оюне и помню, что по вечерам она зажигала свечи. Наверное, поэтому у меня такое трепетное отношение к этому атрибуту священников и оккультистов.
Кругом все сияло чистотой, кроме одного угла кухни, где под потолком сушились пучки различных трав. Под ними на полу лежали несколько былинок. Я не удивлялась, как почти слепому пожилому человеку удается поддерживать такой порядок. Оюна прожила в этом домишке всю свою жизнь и знала в нем каждую пылинку в лицо. Но как, черт побери, она умудрилась собрать травы в этом году? Впрочем, когда имеешь дело с бабушкой Оюной, теряешь способность удивляться чему-либо. И в этот раз она не пошутила, что ждала нас. На столе дымился горячий травяной чай. Я глубоко вдохнула навевающие ностальгию запахи и села за стол, поставив пакет с кормом в угол.
– Это для пса. - пояснила я.
– Да уж явно не для меня. - ответила бабушка.
Я усмехнулась. Об остром языке Оюны, по-моему, знала вся Иркутская область.
– Юпитер, ко мне. - позвала я, и он тут же подошел.
– Ну и имечко. - фыркнула бабушка, усаживаясь на скамью напротив меня.
– Хороший пес. - приласкала я собаку, не обращая внимания на скепсис Оюны. - А теперь слушай. Бабушка теперь твоя хозяйка. Хозяйка! - повторила я с нажимом, указывая на бабушку. - Во всем ее слушайся. И не бойся. Она только говорит страшно, но никогда не обидит.
– Люди говорят другое. - снова съязвила Оюна.
– Бабушка, не пугай собаку. Пожалуйста. - попросила я. - Он будет хорошим помощником.
– Да ну? А полынь от лопуха он сможет отличить?
На это я ничего не ответила, а просто опустила глаза в чашку с чаем, сделав вид, что сильно расстроилась. Не знаю, могла она видеть меня или нет, но прием, как всегда, подействовал.
– Юпитер, иди сюда. - позвала она.
Пес неуверенно посмотрел на меня, я не шелохнулась, хотя внутри у меня отчаянно разрывалось сердце. Я не смотрела на него, и, подождав немного, он тяжело вздохнул и подошел к Оюне. Краем глаза я видела, что она погладила его по голове, что-то бормоча по-бурятски. Юпитер внимательно слушал, будто понимал каждое слово. Затем Оюна встала со скамьи и, взяв пса за ошейник, отвела в уголок рядом с печкой. Я последовала за ними. Оказалось, бабушка уже приготовила ему место, накрыв кучу сухой травы старым ватником. Она подвела туда собаку и показала пальцем на ватник, четко проговорив: «Место!». Юпитер послушно улегся на мягкую лежанку и опустил голову на лапы. Хорошо, так он быстрее высохнет. Не спрашивайте меня, откуда она узнала, что я привезу собаку. Бабушка всегда знала все, хотя часто утверждала обратное. Что ж, собачий вопрос решен. Я не ждала благодарности, я просто была рада, что теперь эти двое будут друг за другом приглядывать.
Мы вернулись за стол. Отхлебнув ароматного чая, я позволила себе погрузиться в ностальгическую дрему. Не счесть, сколько вечеров мы провели вот так с бабушкой Оюной за чаем и разговорами. Пока я была маленькой, Оюна потчевала меня бурятскими сказками. Но когда я начала взрослеть и задавать все более сложные вопросы, наши разговоры стали напряженными. Я никак не хотела принимать главную идею, что «на все воля великого духа», и каждый человек идет по своему пути, который никто не сможет пройти кроме него. Я не желала знать, что есть какое-либо предопределение, ведь тогда получалось, что у людей вовсе нет свободы выбора!