Под тремя башнями
Шрифт:
Странный нищий
Мирек, зажав в потном кулаке смятую трёхрублёвку, топтался перед входом в парикмахерскую, над которым висела небольшая зелёная вывеска. Идти сюда Миреку не хотелось, и он мялся у двери. Потом решил, что стричься всё равно придётся и, осторожно спустившись по ступенькам вниз, толкнул дверь, задребезжавшую разбитым стеклом.
Не успел Мирек войти, как его сразу охватил приторно-сладкий запах захудалой цирюльни. Света с улицы даже при открытой двери не хватало, и под потолком горела стосвечовая лампочка
Кресел было только два и зеркал два, одно совсем тёмное, другое чище, но какое-то кособокое. Парикмахеров тоже было двое. Один, пожилой, устало сидел на подлокотнике, другой, помоложе, но, худой и лысоватый, крутился перед зеркалом, пытаясь с помощью гребешка хоть как-то уменьшить начинающуюся плешь.
Мирек осмотрелся по сторонам. Последняя надежда, что парикмахерская окажется набитой битком и ему придётся уйти, не оправдалась. С видом обреченного он поплёлся к креслу. Лысоватый не обратил на Мирека никакого внимания, и он сел к пожилому.
Ни о чём не спрашивая, пожилой обмотал шею Мирека грязной захватанной простыней, взял с подзеркальника машинку и принялся колдовать над его патлами. Пятерня мастера давила на затылок, подбородок упирался в грудь, машинка ёрзала, дёргая за волосы и цепляя кожу, но Мирек мужественно терпел.
Уж коли и здесь, в парикмахерской, как это вообще-то принято, даже не поинтересовались, чего он сам хочет, значит, мать права и сногсшибательную причёску придётся отложить на весьма неопределённый и, похоже, длительный срок…
Может быть, сжалившись над хлопцем, а может, решив, что машинке с такими вихрами не совладать, парикмахер отложил её в сторону и взялся за ножницы. Ножницы хищно защёлкали, волосы густо посыпались на простыню и вскоре Мирек мог сидеть, подняв голову и временами, когда мастер что-то перебирал на столике, даже глазеть по сторонам.
Так он успел заметить, что лысоватый перестал смотреться в зеркало и неуловимо быстрым движением глянул на часы, а потом на окно, в котором как раз мелькнули чьи-то ноги.
«Ждёт кого-то», — решил Мирек, и точно, дверь парикмахерской заскрипела, пропуская нового клиента. Мирек скосил глаза, разглядывая, кого это тут так ждали, и разочарованно вздохнул. Нет, такого бродягу никто не мог ждать.
Вошедший, одетый в какой-то невообразимо грязный костюм, потерявший всякий вид и цвет, водил по парикмахерской безумными раскосыми глазами, беззвучно раскрывая перекошенный, весь заслюненный рот. На штатском пиджаке, резко бросаясь в глаза, блестели пришитые вразброс воинские пуговицы. Не было сомнения, что в парикмахерскую ввалился какой-то полусумасшедший.
Мирек решил, что заявившегося ни с того ни с сего придурка сейчас же с треском выставят за дверь, но, к его удивлению, лысоватый парикмахер странно засуетился и встретил вошедшего весьма приветливо.
— Чего тебе? — спросил он, поглядывая в окно.
Нищий кинул дикий взгляд в сторону, потом перекосил лицо и нечленораздельно промычал:
— Голы-и-и-и…
К вящему удивлению Мирека, парикмахер даже обрадовался.
— А-а-а, бриться, ну садись, садись…
Он усадил оборванца в кресло, накрыл простынёй и взялся за работу. По мнению Мирека, этого никак не следовало делать, и он вовсю косил глазами на соседнее кресло. Пока парикмахер, размахивая кисточкой, взбивал пену, нищий щурился, а когда бритва со скрипом начала сдирать недельную щетину, на лице клиента отразилось явное блаженство.
Мирек совсем разочаровался и решил уже отвернуться, но тут нищий слегка наклонил голову, и хлопец случайно поймал его быстрый взгляд. Странно, ненормальный смотрел внимательно и совершенно осмысленно. Это было так неожиданно, что Мирек чуть не открыл рот от удивления.
Но долго удивляться не пришлось. Парикмахер спихнул парнишку с кресла, забрал трёшку и выпроводил за дверь.
— Ну и притвора, — сердито пробурчал Мирек, выскакивая на улицу.
Небо плотно затянуло тучами, на речку идти незачем, приятели куда-то запропастились, и Мирек, бесцельно повертевшись на тротуаре, остановился возле пустотелой афишной тумбы, где в иные, более благополучные времена, сидел холодный сапожник.
Скользнув взглядом по вывеске парикмахерской, висящей вровень с окнами первого этажа, Мирек вспомнил странного посетителя и задумался. До сих пор этот придурок ему не попадался. Не то чтобы хлопец знал всех нищих в городе, но оборванная фигура так бросалась в глаза, что не запомнить её было невозможно.
Правда, скорей всего, нищий должен отираться возле соборной паперти, а там Мирек практически не бывал, но ведь ходит же он но городу. Конечно, не окажи парикмахер такой приём придурку, а просто вытолкай за дверь, Мирек вряд бы обратил на него внимание.
Неожиданно для себя Мирек подумал, что парикмахер ждал именно этого нищего, а в такой связи дело представало совсем в другом свете. В душе каждого мальчишки живёт неистребимая жажда приключений, а если вдобавок он ещё и обладает изрядной долей воображения, то такая страсть может завести его далеко.
Будь у Мирека дела, он, может, вовсе не заглянул бы в парикмахерскую, но сейчас время девать было некуда и, крайне заинтересованный удивительным клиентом, хлопец спрятался за афишную тумбу. Ожидание утомляло, но Миреку всё равно делать было нечего, кроме того, он вспомнил, как его быстро выпроводили из парикмахерской и как лысоватый смотрел на часы.
— Нет, здесь дело нечисто… — сам себя вполголоса уговаривал Мирек и упрямо торчал возле тумбы, время от времени искоса поглядывая на противоположную сторону.
Мирек ждал, ждал и уже совсем было собрался уйти, когда дверь парикмахерской открылась и на пустынной улице снова появился нищий. Мирек юркнул внутрь тумбы и сквозь маленькое окошечко, куда раньше подавали обувь, внимательно наблюдал. И тут нищий поразил его ещё больше. Он топтался на месте, бросая по сторонам быстрые короткие взгляды, явно к чему-то присматриваясь.