Под жарким солнцем
Шрифт:
— Трудно сказать, как когда… Иногда они хорошо приживаются, а то и тяжело болеют, — ответил немец. — Когда на Перекоп наступали красные, они оставили тут много раненых и ослабших коней из Сибири, Киргизии, Украины. Они переболели и теперь стали такими же выносливыми, как и наши, местные.
— Я вижу, что вы большой знаток лошадей, — сказал Авраам.
— У вас столько волос не будет на голове вместе с бородой, сколько лошадей мне на своем веку пришлось видеть и лечить. Мой отец был здесь ветеринаром, и я с ним разъезжал по деревням и хуторам Таврии, а когда он умер, я заменил его и сам начал выхаживать
— Ну, так где же нам купить лошадей или быков? Может быть, стоит сходить в ближайшие селения и попробовать прицениться?
— Я думаю, тут не стоит покупать. Тут могут вам всучить таких лошадей, от которых хозяева хотят избавиться… Больших деревень у нас нет, кругом одни хутора, где живет беднота — переселенцы из разных областей, батрачившие у помещика Люстиха… Много лет они вообще были безлошадными… А вы-то сами откуда будете?
— Мы переселенцы. Поселились в степи неподалеку от вас.
— Ах, зо [6] , я так и думал… Один подлый человек тут недавно натравил собаку на вашего парня… Собака чуть не разорвала его… Это не ваш ли сын пострадал?
— Да, он.
— Ум готтес виллен! [7] — воскликнул немец. — Я слышал, что будет суд и этого подлеца как следует накажут.
— Куда же нам податься? — недоумевал Авраам. — Что вы посоветуете?
— Сходите на ярмарку. Туда приводят лошадей со всего нашего Тавричанского края. Но будьте осторожны, там бывает всякий люд… Глядите, чтобы вас не обманули.
6
Так (нем.).
7
О боже! (нем.).
— Спасибо за добрые советы, — поблагодарил Авраам.
Тепло попрощавшись, Авраам с Ильей пошли своей дорогой.
Авраам убеждал сына, что нет смысла идти дальше, надо вернуться домой.
— Все равно ничего тут не найдем, лучше, следуя совету, пойдем на ярмарку, — может быть, там будет что-нибудь подходящее…
— Нет, нет, папа, давай пойдем в ближайшие хутора, посмотрим, как люди живут, может, узнаем у них что-то новое, — упорствовал Илья.
— Еще успеем побывать у них. Без особой надобности некогда расхаживать. Ты ведь и сам знаешь, сколько у нас дел: колодец надо выкопать, с минуты на минуту могут привезти стройматериалы.
— Тогда я пойду один!
— Что значит один? Я тебя не отпущу! Ты забыл, как тебя травили собакой?
Сколько Авраам ни уговаривал сына вернуться домой, Илья твердо стоял на своем, и отец уступил. Они расстались на развилке дорог. Вскоре, однако, Авраама охватила тревога.
«Что я наделал, где была моя голова? — корил он себя. — Зачем отпустил его одного… Раз он так заупрямился, надо было пойти вместе с ним… Ведь кругом степь, глушь…»
Он готов был побежать вслед, догнать сына, но в какую сторону податься? Разве можно найти песчинку в необъятных просторах степи?
Не чувствуя ног, Авраам с трудом добрался до палатки и упал на свою постель.
— Что случилось, реб Авраам? — с тревогой спросил Попелюха.
— Ничего, — слабым голосом ответил Авраам. — Я просто устал.
Узнав о его возвращении, в палатку стали заходить переселенцы.
— Ну что хорошего вы узнали? — поинтересовался Иона Штепер.
— В немецкой колонии лошадей никто не продает. Нужно ехать на ярмарку.
— А где Илья?
— Пошел дальше. Мне не удалось уговорить его вернуться домой. Я так беспокоюсь о нем… Кто знает, что может случиться с ним в пути.
— Не беспокойтесь, реб Авраам, — такой парень, как ваш Илюша, нигде не пропадет. Это даже хорошо, что он пошел посмотреть на окрестные села. Вот увидите, он принесет нам интересные новости.
— Здесь так разбросаны хутора… Как бы не заблудился…
— Кто-кто, а Илья не заблудится, — вмешался в разговор Попелюха. — Вы плохо знаете своего сына… Он скорее нас всех найдет дорогу…
У Авраама стало легче на душе, и, когда все вышли из палатки, он крепко заснул. Сумерки уже сгустились над степью, когда он проснулся, а Ильи все еще не было. Надвигалась ночь, все кругом затихло. Лишь Авраам не находил себе места, сидел у входа в палатку, вслушиваясь в каждый шорох, доносившийся из степи. Ему представлялось, что Илья сбился с дороги и бродит по ночной степи или ходит по незнакомому хутору от дома к дому и не может найти себе ночлег. Чудилось, что на него напала свора свирепых собак. Наутро, вконец измученный, Авраам решил пойти искать сына. Он приготовил небольшой узелок и собирался уже отправиться в путь, как увидел, что к палатке подкатила двуколка. Сидевший в ней человек остановил лошадь, спросил:
— Здесь живут переселенцы?
— Да. А кто вам нужен?
— Я хочу видеть главного…
— А что?.. Если у вас какое-то дело, говорите…
Человек спрыгнул с двуколки, хотел что-то сказать, но словно ком застрял в горле, он не смог вымолвить ни слова.
— Откуда вы? — заинтересовался Авраам.
— Из колонии Ной-Берлин.
— Кто вас послал сюда?
— Председатель сельсовета Фридрих Зигфрид. Я должен вырыть вам колодец.
— Ах, это вы?! Дорого мы заплатили за полведра воды! — вырвалось у Авраама.
— Покажите, где мне работать?
— Подождите, я посоветуюсь.
Авраам хотел найти Иону, но вспомнил, что тот недавно уехал в райцентр.
Вдруг послышался чей-то голос:
— Илья! Где ты пропадал? Отец уже собрался идти тебя искать.
Авраам бросился навстречу сыну, обхватил его, прижал к груди и взволнованным голосом спросил:
— Ну, где ты был? Я уже не знал, что подумать… Но слава богу, что благополучно вернулся… Ты, наверное, голоден? Сейчас я тебя накормлю.
Авраам взял в палатке миску, наполнил ее кулешом из котла на треножнике.
— Иди, сынок, поешь, — ласково позвал он Илью.
Закончив разговор с Попелюхой и Егесом, Илья повернул в палатку. Проходя мимо немца — Ганса Бютнера, остановился в изумлении. Бютнер резко отвернул голову, избегая встретиться с ним взглядом.
Пока Илья ел, Авраам вышел к немцу.
— Вы мне покажете наконец, где копать? — с затаенной злобой спросил Бютнер.
— Человек, с которым я должен посоветоваться, уехал.