Под жарким солнцем
Шрифт:
— Зельда, дети, революция!..
— Что случилось, Авраам? Говори толком, я ничего не понимаю, что ты говоришь. Скажи скорей, что стряслось?
— Я же говорю тебе, что революция!
— Почему же ты вдруг среди недели домой пришел?
— Я же говорю тебе, что революция!
— Так не работают?
— Конечно, не работают… Пан удрал.
— А имение? Что там будет теперь? Кто там будет хозяином?
— Говорят, что мы, рабочие, станем там хозяевами.
— А кто же работать будет?
— Мы будем работать.
— А кто же будет хозяином?
— Говорят же тебе, что мы.
Услышав рассказ отца, Илюсик понял, что немедленно нужно всем сообщить эту радостную весть, и стремглав побежал на улицу, крича изо всех сил:
— Революция! Революция! Революция!
Вместе со своими братишками и сестренками, вместе со всей детворой закоулка они вихрем носились по улицам и кричали:
— Да здравствует революция!..
…Авраам по-прежнему работал в бывшем помещичьем имении. По решению ревкома рабочие выбрали комитет, который взял на учет имущество, переданное в его распоряжение. Комитет следил, чтобы все было цело, ничего не растащили, и всюду навел строгий порядок. На Авраама была возложена обязанность следить за скотом. Днем он и несколько рабочих кормили скот, поили, доили коров и следили, чтобы в коровниках был порядок и чистота, а ночью Авраам стоял на посту и охранял имение от налетов банд, которые повсюду грабили и зверствовали.
Вырваться домой и отвезти семье паек, который комитет выдал рабочим, ему не удавалось.
«Что делать? Как быть?» — беспокоился он.
Набравшись смелости, он пошел к председателю комитета и выпалил ему все, что накипело на душе:
— Двенадцать детишек у меня… Они ведь, упаси бог, могут с голоду умереть… Даже паек, который получаю, я не могу им передать… Войдите в мое положение, пожалейте моих детишек и отпустите меня на пару часов.
— Ну посуди сам, как я могу тебя отпустить, когда кругом орудуют банды, каждую минуту они могут ворваться к нам, разграбить и разорить наше хозяйство… А кем мне тебя заменить?
— Это-то так, но все же нужно войти и в мое положение, — умолял его Авраам. — Детишки ведь голодают… Что делать?
Председатель беспомощно развел руками:
— Не знаю, прямо не знаю, как мне быть с тобой. Отказать тебе грех, а отпустить не могу. — Подумав немного, он добавил: — Знаешь что, зайди-ка завтра, может быть, что-нибудь соображу.
Хотя председатель ничего ему не пообещал, все же Авраам не терял надежды, что тот исполнит его просьбу. Ночью, стоя на посту, он с нетерпением считал часы и минуты, оставшиеся до утра. Как назло, время тянулось очень медленно. На рассвете вдруг раздались выстрелы и сразу же последовала команда: «В ружье!» Перестрелка усилилась. Бой был длительный и тяжелый. К утру все затихло, банда отступила.
«Все пропало, — с досадой подумал Авраам. — Теперь уж мне не вырваться домой».
Усталый и подавленный, он прилег отдохнуть, но заснуть никак не мог, вертелся с боку на бок. Когда наконец задремал, услышал голос:
— Мегудин, ты хотел отвезти семье продукты, давай побыстрей, сейчас пойдет подвода в город.
— Продукты для семьи… — бормотал он спросонья.
Ему казалось, что это сон, но, раскрыв глаза, он увидел председателя комитета, который тормошил его:
— Скорей, Мегудин, скорей! Комитет выделил немного продуктов и для твоей семьи.
— Выделил? — изумленно переспросил Авраам. — В самом деле? Ой, спасибо, большое спасибо вам!
— Скорей, подвода уже стоит около амбара. Смотрите только не задерживайтесь, сразу же обратно! — строго наказал председатель.
Пока Авраам добежал до амбара, подвода была уже нагружена картошкой, капустой, кулями с пшеном, мукой и даже дровами.
— Гайда, гайда, быстрей садись на подводу, — торопил председатель.
Увидев подводу с продуктами и дровами, Авраам оторопел, сразу не нашел слов благодарности за заботу о его семье.
— Спасибочко, спасибочко, — без конца повторял он. — Не беспокойтесь, я сразу же вернусь, — заверял он.
Давно уже у Авраама не было такого приподнятого настроения. Ему казалось, что он едет домой на большой праздник. Шутка ли, сколько продуктов привезет. А Зельда его такая хозяйка, что надолго растянет их. Муку она придержит на «приварок», а иногда, возможно, и побалует детишек, приготовит им запеканку или блинчики… Но сегодня они наверняка его не ждут. Хорошо, что он заявится неожиданно, да еще с таким добром. Если в доме совершенно пусто, Зельда быстро состряпает что-то вкусненькое, ведь она такая мастерица, все горит в ее руках.
Подвода незаметно подъехала к дому. Илюсик и Мишка услышали грохот колес, подбежали к окошку и радостно закричали:
— Папа! Папа приехал!
Разутые, они выбежали встретить отца.
— Куда вас несет в такой холод?.. А ну-ка марш в дом! Сию же минуту! — рассердился Авраам.
Весело подпрыгивая, дети вернулись в дом и с радостью сообщили:
— Папа что-то привез нам! Он сгружает узлы.
Дети натянули на себя что попало и кинулись опять на улицу к отцу, но Авраам начал уже вносить привезенное добро в дом.
— На, принимай вот, — поздоровавшись, подал Зельде узлы и тут же вернулся к подводе.
— Ой, картошка, капуста, смотри, даже мука! — радовались дети. Они, обгоняя друг друга, побежали навстречу отцу, который еле втащил в дом тяжелый мешок.
— Что ты еще привез? И это все нам? — спрашивали дети.
Зельда сложила узлы в сторонке, посмотрела, что в них, и, ошеломленная, спросила:
— Где же ты нашел такой клад? Неужели это все нам?
Авраам улыбался. Ему приятно было смотреть, как она все еще не может поверить, что все продукты он привез для них.
— Все это комитет мне отпустил…
— Какой комитет? Дай бог ему здоровья. Видно, хороший человек, пожалел наших детишек.
— Комитет — это не один человек, а несколько рабочих, которых мы выбрали, как бы тебе сказать, главными…
— Так пусть они все будут здоровы! Раз они из наших людей, они понимают наше положение и могут нам посочувствовать, — отозвалась Зельда. — А я уж, грешным делом, подумала, что раз ты стал вроде хозяина вместо помещика, то про нас забыл…
— Что ты говоришь, Зельда? Как такое тебе на ум могло прийти?.. — Авраам нежно погладил жену по голове. — Я еле вырвался на полчасика отвезти продукты и повидать вас. Ты представить себе не можешь, что у нас творится…