Под жарким солнцем
Шрифт:
— Моисей Кимблак ждал тебя и не дождался.
— Моисей Кимблак?
— Он сказал, что видел тебя сегодня.
— А что он хотел?
— Я поняла, что он хочет продать тебе тачку.
— Тачку? Видно, ему тяжело таскать се… Я видел сегодня, как он из последних сил карабкался в гору. Если бы я не помог ему, не знаю, что б с ним было.
— Ну, так что он хочет? Если ему трудно, тебе разве будет легче? Не по твоим силам это…
— Станет теплее, мне помогут дети, мы сможет подрабатывать… Но где взять деньги, чтобы купить тачку? Разве только кто-то даст в рассрочку?
— Она и даром
— Извозчиком? Ох, дожить бы мне до того времени, чтобы мы могли купить лошадь! Кто бы тогда со мной сравнялся… Я думаю, что он подработал на тачке и может купить лошадь, — высказал Авраам предположение.
— Все равно не хочу, чтобы ты покупал тачку. Ни ты, ни дети твои не впрягутся, как лошади, в оглобли!..
Последние слова Зельда выкрикнула, словно бы рассердившись.
— Что же мне делать? Скажи сама… на что будем жить?
— Что-нибудь придумаем.
— Что ты придумаешь?
Авраам знал: Зельда может придумать такое, что ему никогда и в голову не придет. По ее глазам он заметил, что она уже что-то надумала.
— Ну, скажи, скажи — что? — приставал он.
— Вот увидишь… Все будет, с божьей помощью, хорошо, — не желая раньше времени говорить о том, что думает предпринять, старалась она ободрить его.
Как бы нужда ни давила на них, Авраам никогда не вспоминал про Зельдино приданое, хранившееся в сундуке с тех пор, как они поженились. Зельда же ни на минуту не забывала об этом. Шутка ли сказать, ведь ее мать начала собирать деньги, когда она была еще маленькой девочкой.
— Бог даст, подрастешь, станешь невестой, это будет твое приданое, — бывало, говорила мать, когда подходила к заветному узелку, добавляя еще несколько копеек.
После помолвки Зельды с Авраамом мать поехала в город и купила на собранные деньги подвенечное платье, шелковый шарф, пуховый платок, пару сережек, колечко и другие вещи. К этому она еще добавила все, что у нее осталось от наследства своей матери — Зельдиной бабушки: брошку, турецкий платок, одеяло, пару шелковых платьев, — и все это подарила ей в день свадьбы.
За всю свою жизнь Зельда почти не надевала ни эту одежду из приданого, ни серьги, ни другие украшения. Беспросветно протекала их семейная жизнь, без радостей и веселья. Угнетала постоянная забота о куске хлеба, о том, чтобы накормить детей, одеть их, обуть. Но они не унывали, верили: подрастут дети, наступят лучшие времена. Вот почему Зельда до сих пор, что бы ни случилось, не притрагивалась к заветному приданому. Она решила: когда дочери выйдут замуж — это будет их приданым. Но теперь наступила лихая година, и она задумала продать приданое, чтобы купить лошадь. Авраам станет извозчиком и сможет прокормить семью. Но всякий раз, когда она подходила к сундуку, где лежали вещи, у нее сжималось сердце. Наконец, овладев собой, она свернула все в узелок и понесла торговцу Арону Менакеру. Тот вертел эти вещи, ощупывал, осматривал с разных сторон, искал недостатки. Наконец, пренебрежительно спросил:
— Сколько вы хотите за это?
— А сколько даете?
Торговец назвал такую мизерную цену, что Зельду будто крапивой обожгли. Она плюнула, схватила узелок и возмущенная пошла к выходу.
Торговец побежал за ней:
— Вернитесь! Давайте поторгуемся, мы сойдемся в цене.
Зельда с презрением повернулась к нему:
— Чтоб вы сгорели! Вам бы только людей обманывать и наживаться на чужом горе и несчастье!
Но возвратиться домой с пустыми руками она не могла. Расстроенная, стояла и думала, что делать. Вдруг ее осенила мысль: ведь можно обратиться к людям и попросить у них денег взаймы. Она зашла к извозчику Пине Егесу, с которым Авраам много лет дружил. Не успела Зельда рассказать о том, как они бедствуют, Пиня сказал:
— Мы, как вы знаете, люди не богатые, но всегда готовы поделиться с вами последним… Я советую вам: займите деньги, найдутся люди, которые пойдут вам навстречу, и купите лошадь. Помогу и я вам чем смогу. Когда сможете, тогда и отдадите. Могу еще дать вам свои старые дрожки со сбруей, и пользуйтесь, пока не купите новые.
Вернувшись домой, Зельда рассказала Аврааму о том, что люди готовы поделиться последней копейкой, лишь бы помочь им встать на ноги. Авраам был очень тронут:
— Слава богу, что есть еще такие люди. Значит, не пришел еще конец света.
— Загляни к знакомым извозчикам, я уверена, что они помогут тебе купить лошадь. Дрожки и сбрую Пиня обещал дать. Вот и начнешь, в добрый час, зарабатывать, — сказала Зельда.
На следующий день Авраам раздобыл немного денег и, хотя, по его подсчетам, этого еще мало было для покупки лошади, все же пошел на ярмарку узнать цены. Долго бродил там, подходил к одному крестьянину, к другому, пробовал торговаться с ними и, якобы не соглашаясь с ценой, шел дальше.
— А мою лошадку не хочешь купить? — подозвал его цыган — борода с проседью, в широких шароварах, подпоясанный красным кушаком.
Авраам взглянул на его тощую кобылу и молча прошел мимо. Но цыган вцепился в него и не отпускал:
— Ты еще такого коня не видел. Не смотри, что он тощий, зато мчится как вихрь. Он просто загнан и изморен. Отдохнет — это будет не конь, а лев.
— Сколько просишь за него?
— Сколько даешь? Говори…
От цены, названной цыганом, Авраам предложил половину.
— Не торгуйся. Такой дешевки нигде не найдешь, — уговаривал его цыган. — Я отдаю тебе лошадь почти даром, а ты еще ломаешься… Просто так получилось, что я не могу держать коня, потому и продаю. Если бы я подкормил его немного, ты бы втрое дороже за него заплатил.
Цена действительно была небольшая. Аврааму не терпелось купить лошадь, но у нее был такой ужасный вид, что всякий раз, когда цыган бил по рукам, предлагая заключить сделку, у Авраама подкашивались ноги. К цыгану подошел второй покупатель, стал предлагать большую цену. Авраам хотел воспользоваться этим и ускользнуть от цыгана. Но тот, отталкивая второго покупателя, не переставал уверять Авраама, что еще уступит в цене, так как придерживается обычая не отпускать первого покупателя. Авраам пытался объяснить, что у него нет таких денег, цыган сбавил еще несколько рублей. Дрожащими руками Авраам вытащил из-за голенища деньги и забрал лошадь. Цыган насыпал в мешочек немного овса, немного ячменя и сказал: