Подари мне жизнь
Шрифт:
— Она тебя многому научит, — кивнула мать. — А может быть, она и мне какого-нибудь немца подыщет? А что? Можно даже и завалявшегося, лишь бы уехать отсюда, куда глаза глядят.
— Можно, — кивнула Ольга. — Германия — страна озабоченных холостяков, теперь я это поняла. Туда нужно десантировать все наше Иваново со всеми ткачихами. И переименовать Мюнхен как-нибудь в Иванхен.
— Нет, ты это серьезно? — не поверила Наталья Викторовна. — Взаправду решила за него замуж выйти?
— А что? И помечтать нельзя? А вдруг получится? Да я с радостью! Не задумываясь.
— А как же Костя?
— Что — Костя? У него своя жизнь. А вот Антошке там операцию сделают. Я и тебя с собой заберу. И бабушку.
— А Вольдемара? — спросила Наталья Викторовна.
— Ну, если тебе так хочется, то и его пристроим. Садовником в замке Гельмута. Так что не переживай, мамочка, все будет отлично. Скажи лучше, я — красивая?
Ольга стала вертеться перед зеркалом, принимая соблазнительные позы, одна вызывающе другой. Выставляла из разреза платья ножку, кокетливо играла глазами, поводила плечиками.
— Ты у меня умница, — сказала мать. — Но дура. Не верю я этому Гельмуту. Да и Ритке твоей тоже. Тут что-то не так. Мне это сердце подсказывает.
— Мамочка, не дергайся, — ответила дочка. — Если я до сих пор не пропала, то уже и не пропаду. Мне даже кажется, что моя настоящая жизнь вот только сейчас-то и начинается… Все — впереди. У меня будет свой дом, загородная вилла, машины, яхта, путешествия по всему свету! И даже много-много любовников, если захочу.
— Совсем рехнулась, — покачала головой Наталья Викторовна.
Ольга вдруг перестала вертеться перед зеркалом и капризно произнесла:
— Нет, ну я так не могу!
— А что у тебя болит?
— Душа. Я сегодня такая красивая и эффектная, а меня никто не видит. Как на зло.
— Я вижу. И не узнаю свою дочь.
— Ты не в счет. А знаешь, что я сейчас сделаю?
— Пойдешь спать, — сказала мать.
— И не подумаю! — Ольга стала надевать туфельки. — Мне необходимо… я должна… я просто обязана немедленно показаться на глаза Косте! Вот прямо теперь и не откладывая.
— Три часа ночи! — всплеснула руками Наталья Викторовна. — Куда ты попрешься? — У тебя ведь жених импортный!
— А тот — муж законный, — резонно ответила дочь. — Есть разница? Кроме того, я должна заручиться согласием Кости на свой брак с Гельмутом. Как мой супруг, он просто обязан выдать меня замуж.
Наталья Викторовна бессильно опустилась на стул. И сумела лишь промолвить одну фразу:
— Нет, это не ты, и не мы с тобой сходим с ума, а весь мир!
— Полный абзац, — согласилась Ольга, выскальзывая за дверь.
Константин проснулся оттого, что в его оконное стекло ударился камешек. Он приподнял голову с подушки и прислушался. Только что ему снилось, как он скачет на лошади, минуя кордоны из милицейских машин, лихо перелетая через препятствия, над головой свистят пули, а за спиной у него рюкзак, набитый долларами. Второй пущенный камешек заставил зазвенеть стекло еще сильнее. Костя потянулся и включил лампу. Прошлепал к окну, открыл его и выглянул вниз. На тротуаре стояла Ольга, помахивая ему рукой.
— Сейчас! — сказал он. И добавил, уже натягивая брюки: — Такой сон прервала… Если бы знала, сколько мы могли заработать!
Спустившись вниз и выйдя из подъезда, он наконец-то протер глаза и… обомлел. Такой красивой Костя ее еще никогда не видел. Даже во времена юности. А Ольга будто нарочно приняла одну из самых своих эффектных поз, разученных перед зеркалом.
— Ты ли это, дитя мое? — вопросил Костя. — Впрочем, я всегда знал, что моя жена — самая прекрасная женщина на свете.
— Мерси за комплимент, — сделала книксен Ольга. — Может быть, пригласишь в квартиру?
— Угу, — отозвался он, поскольку других слов не было. От ее вида действительно перехватило дыхание.
Они поднялись по лестнице, тихо вошли в квартиру, стараясь не скрипеть половицами, чтобы не разбудить Костиных родителей. Но те и не спали, прислушиваясь к странным шорохам за дверью.
— Кого-то привел, — шепотом сказал Петр Давидович жене. — Наш сын — бабник.
Елизавета Сергеевна на цыпочках подкралась к двери и посмотрела в замочную скважину. Затем вернулась в постель.
— Кажется, это Ольга, — прошептала она. — Вот до чего дошло: жену в дом украдкой водит.
— Все-таки это лучше, чем любовницу, — ответил муж.
— В данных обстоятельствах не вижу никакой разницы, — оставила за собой последнее слово Елизавета Сергеевна. — Интересно, какие у них могут быть дела в четыре часа ночи?
— Супружеские, — вполне логично отозвался Петр Давидович.
Между тем в комнате Кости происходил следующий «деловой» разговор. Причем Костя и Ольга стояли очень близко, глядя друг другу в глаза.
— Скажи, я тебе сейчас нравлюсь? — допытывалась она.
— А я от тебя всегда был без ума, — не покривил душой он.
— Нет, ты честно ответь.
— Я правду говорю. Когда я тебя вижу, во мне всегда все переворачивается. И потом никак на место не установится.
— Ты любишь меня?
— Люблю. А почему от тебя… — Константин стал подозрительно принюхиваться. — Почему от тебя мужчинами пахнет?