Подари мне жизнь
Шрифт:
— Айн момент! — сказал Рита, пустившись следом за ней.
Когда Ольга стремглав бежала из ресторана «Марриотт», Константин с друзьями как раз заканчивал свой «пивной путч» в баре. Будущие грабители договорились встретиться через пару недель и вернуться к обсуждению плана. Стали прощаться и расходиться.
— А вас, Джойстик, я попрошу остаться, — зловеще сказал Костя, удержав старого приятеля за рукав. — Так что ты там говорил о медицинских центрах?
— Тогда поехали ко мне, — ответил тот. — Мне удалось кое-что нарыть.
Минут через тридцать они уже сидели в полностью компьютеризованной и заинтернеченной квартире Джойстика. На стенке, как божество, висел портрет Билла Гейтса. Всюду были мерцающие мониторы, провода, процессоры, сканеры, принтеры, полки с дискетами и книгами по программированию. Косте показалось, что он вообще попал в какой-то виртуальный мир, того и гляди, из-под тахты вынырнет универсальный злодей и скажет: «У вас осталось три жизни!», а чайник на плите закипит не водой, а машинным маслом для смазки роботов. Он даже подозрительно понюхал свой стакан с чаем, который ему предложил Джойстик.
— Цейлонский, — сказал хозяин квартиры. — Сахара клади сколько хочешь. А теперь слушай меня внимательно. У тебя остается совсем мало времени.
— Еще три жизни, — хмуро произнес Костя. — Это я так, нашло что-то. Продолжай.
Джойстик сел за один из компьютеров, начал поиск. Константин склонился над ним и стал следить за мельканием монитора.
Вот письма, которые пришли в ответ на то, что я рассылал, — сказал Джойстик. — Можешь прочесть, я их перевел на русский.
— Говори сразу суть, — отозвался Костя, уже чувствуя неладное.
— А суть такова. Ответили мне шесть медицинских центров в Израиле по пересадке костного мозга. Эти операции они делают детям со всего мира. Но есть одно «но».
— Какое? Жителей России ставят в конец очереди?
— Нет.
Джойстик нашел в компьютерной памяти нужное письмо, стал зачитывать:
«Вы сообщаете, что перед приездом сюда планируете получить Израильское гражданство. Вы должны иметь в виду, что если вы не получите его, то эта операция обойдется вам в большую сумму».
— Ответь им, что гражданство Израиля у нас будет, — сказал Костя.
— А ты в этом уверен? — спросил Джойстик.
— Хрен знает, — честно признался тот. — В посольстве что-то темнят, мурыжат. Пригласили вот на собеседование родителей и Ольгу. На днях пойдем. Слушай, а может быть, они на взятку намекают? Как думаешь, сколько им дать на лапу?
Джойстик засмеялся.
— Даже не заикайся об этом, — сказал он. — Они, знаешь, как там за свои места держатся? А ты им уже сказал, что у тебя больной ребенок?
— Нет, конечно, — ответил Костя. — Ты меня уж совсем за порченого держишь?
— Не говори, ни в коем случае. А то визы вам не видать. А ты, наверное, именно поэтому решил банк ограбить? — вдруг спросил он.
— И поэтому тоже, — кивнул Костя. — Ладно, не отвлекайся. Банк у нас еще впереди, а пока пошли им ответ, что виза у нас уже есть. Смухлюем немного. Поглядим, что ответят.
— Ладно, — сказал Джойстик. — Все равно я с тобой рано или поздно в тюрьму сяду. Так лучше раньше.
Он стал нажимать на клавиши и тут вдруг в компьютере неожиданно произошел сбой, изображение на мониторе вернулось к первоначальной заставке. Во всю ширину экрана появилась фотография Ольги. Еще пятилетней давности. Джойстик смутился, попытался убрать ее, щелкая клавишами, но изображение не исчезало. Девушка чуть улыбалась, загадочно, как Мона Лиза, а смотрела на них обоих задумчиво, слегка грустно, будто уже тогда знала, что должно произойти сейчас, в эти дни, пять лет спустя.
— Это… я так… не было ничего под рукой, вот и поместил Ольгу, — совсем растерявшись проговорил Джойстик. — Сейчас уберу… черт… заело что-то.
— Оставь, — произнес Константин, положив свою ладонь на его руку. — Не надо убирать. Я и не знал, что ты ее до сих пор так любишь.
Теперь они оба, погрузившись каждый в себя, молча и еще долго всматривались в фотопортрет Ольги. Но не имея сил возвратиться в прошлое…
Рита успела перехватить Олю, когда она уже садилась в такси.
— Совсем спятила?! — прошипела она, силой вытаскивая ее из машины. — Какая муха тебя укусила? Или припадок начался? Объясни толком.
— Рита, я не могу так, — ответила Ольга, бессильно опустив руки. — Это обман.
— Красотки, так мы едем или нет? — высунулся из машины таксист. — Могу даже со скидкой ради таких барышень. Отработаете.
— Проваливай, пока цел! — огрызнулась Рита и поволокла сопротивляющуюся подругу к ресторану. — Я в тебя уже столько сил вложила, а ты… Не умеешь отвечать благодарностью! Почему — обман? Кого ты обманываешь, Костю? Да ему чихать на твое знакомство с Гельмутом!
— Так я ведь и Гельмута, получается, обманываю, — сказала Ольга. — Выхожу замуж из-за его денег.
— Во-первых, ты еще никуда не выходишь. А… входишь в ресторан. Вот так, подними ножку и перешагни через ступеньку.
Поскольку Ольга продолжала упираться, Рита подтолкнула ее в спину, да так сильно, что девушка перемахнула сразу через несколько ступеней и очутилась перед стеклянной дверью. Швейцар услужливо распахнул ее еще шире.
— А во-вторых, — продолжала Рита, ведя ее через холл. — Запомни, родненькая, на Западе брак — это тоже бизнес. Гельмуту нужна добропорядочная, верная, домашняя бюргерша, своих-то фрау там уже, наверное, не осталось, моль съела, вот он и приперся в Россию. А ежели жена при этом окажется еще и красавицей — ну, тут уж плати премиальные! А тебе, естественно, выгодно себя продать. Это как переход ценного футболиста в зарубежный клуб. Ничего стыдного или позорного. Ну, поиграешь там, в Германии, в этот футбол, отработаешь в роли супруги, а не понравится — так и развестись можно. Вылечишь сына, и назад, в родную конюшню. Если тебе так нравится российское пепелище.