Подари себе рай (Действо 3)
Шрифт:
Уселись. Берия пытливо посмотрел на гостя, спросил:
– Что Аслан Ходжаев на фронт уехал - знаешь?
– Знаю, - не сразу ответил Сергей. Его удивило, что с конца марта все шифровки из центра подписывал не Аслан Ходжаев, а его заместитель Федор Лапшин. Поначалу показалось странным нарушение привычной рутины. Он долго думал-гадал, что могло случиться с Асланом. Но поскольку никакого объяснения не последовало, решил, что, видимо, просто изменили по известным одному начальству обстоятельствам обычный порядок. На аэродроме его встретил молодой парень в штатском, доложил по заведенному издавна порядку: "Дежурный по высшим профсоюзным курсам Молодцов".
– Ты имеешь какое-то отношение к профсоюзам?
– удивилась тогда Элис.
– Имею, - ответил. он.
– К профсоюзу работников прессы.
Естественно, в автомобиле, при незнакомом ему шофере, и в присутствии Элис, он ни о чем неизвестного ему Молодцова расспрашивать не стал. И, прежде, чем ехать в свое хозяйство, решил накоротке доложиться в ТАСС'е. Нет, он не знал, что Ходжаев уехал на фронт. Но что-то заставило его ответить "Знаю".
– Вчера пришло сообщение: "Генерал-лейтенант Аслан Ходжаев погиб смертью храбрых". Сам поднял в атаку солдат и... пуля прямо в сердце.
Рука Сергея, державшая рюмку, дрогнула, коньяк расплескался по столу. Берия бросил на него полотенце, сказал проникновенно:
– Помянем его душу!
– и выпил медленно, зажмурившись.
– Где... где это случилось?
– Сергей долил свою рюмку, выпил ее махом.
– В Венгрии. Пусть мадьярская земля будет ему пухом. "Нет, не гоже это, - с горечью вздохнул подошедший к окну Сергей.
– По чеченскому обычаю он должен быть похоронен на земле предков".
– Хороший был воин, отважный, - говорил Берия, принимаясь за шашлык, который принес дежурный офицер.
– Ты тоже приступай к еде.
– Хохотнул: Голод, брат, - не тетка. Да ты особенно не убивайся - война.
– Он быстро "убрал" один шампур, принялся за второй.
– Кроме того, Ходжаев большую ошибку допустил. Поставил свои шкурные интересы выше государственных. На фронт уехал в знак протеста против временного вывоза чеченцев в Среднюю Азию.
Сергей напряженно вслушивался в слова наркома. О депортации слышал глухо - от кого-то из приезжавших в Вашингтон в командировку. Рассказ был тайный, шепотком, на ушко, по пьяной лавочке.
– Временного!
– подчеркнул Берия.
– И за дело! Они, в знак покорности, к Гитлеру делегацию старейшин отправили. Подарки преподнесли, понимаешь жеребчика белого и оружие золотое. Товарищ Сталин очень сильно разгневался. Еще бы! Предательство, можно сказать, в общенациональном масштабе. Да ты ешь, ешь. Теперь давай выпьем за нашу победу. Так! И вот что я тебе в этой связи хочу сказать. Ты верно поработал на Ходжаева. Я слышал, Курчатов очень тебя Кобе хвалил. Теперь пришло время тебе на меня поработать. Самое, знаешь ли, время.
– Я, Лаврентий Павлович, никогда не работал ни на Ходжаева, ни на Лапшина. Я всегда работал на государство.
– О, молодец!
– Берия вновь разлил коньяк по рюмкам.
– Помнишь, Людовика XIV? А в данном случае, здесь, сегодня - государство это я! Великий Сталин - Бог. Я - пророк его. Ха-ха-ха! Ну что, согласен?
– Что вы имеете в виду?
– Сергей пытался выиграть время.
– Все, все, мой дорогой генацвале! Я должен, я обязан охранять вашу службу. А чтобы охранять, надо все знать. О нашем с тобой контакте будем знать ты да я. Больше никто.
"Говорит, Сталин разгневался на предательство, а сам же мне предательство и предлагает, - думал Сергей, делая вид, что увлечен шашлыком.
– Меня сам Сталин по представлению Аслана утверждал. Ему я присягал. А Берию, выходит, он не во всё посвящает. Ну нет, не совратить тебе меня, Лаврентий Павлович. Нет".
– А как же моя подписка о неразглашении?
– Сергей произнес это столь естественно простодушно, с такой растерянностью посмотрел на многоопытного царедворца, что тот хлопнул его по плечу, плеснул еще коньяка в рюмки, заверил:
– Во-первых, подписка - это что? Бу-маж-ка! Во-вторых, это будет частью, ооочень важной частью твоей замечательной службы. В-третьих...
– Лаврентий Павлович! Я бы со всей душой.
– Сергей встал, вытянулся во фрунт.
– Но все-таки надо посоветоваться с начальством.
– Ты... ты что мне тут целку из себя строишь?!
– Берия тоже вскочил на ноги, побледнел - от злости.
– Посоветоваться! С кем - с Лапшиным? Да я и тебя и твоего Лапшина в лагерную пыль сотру! Только попробуй заикнись о нашем разговоре! Только попробуй...
Мелодично затренькал белый телефонный аппарат, одиноко стоявший на высокой этажерке. Продолжая с ненавистью смотреть на собеседника, Берия схватил трубку, почтительно произнес:
– Слушаю, Иосиф Виссарионович. У меня? Никого. Иду.
И, уже выйдя через боковую дверь, вернулся, добавил:
– Заруби на носу - нашего разговора не было.
– Расправил под ремнем гимнастерку, напоказ пощупал - на месте ли кобура с пистолетом. И улыбнулся.
"Попал, как кур во щи!
– хмурился Сергей, добираясь по Неглинке через Трубную к Самотеке.
– Из огня да в полымя - из кольца гуверовских ищеек в лапы Берии".
Лапшин принял его в бывшем кабинете Ходжаева.
– Я уж не знал, что и думать!
– улыбаясь, Федор обнял Сергея. Расцеловались.
– Пропал наш Сергей. Дома нет, из ТАСС'а куда-то сгинул. В "Советской" тоже не объявлялся, - он лукаво прищурился.
– А у меня для тебя новость. На, читай, только что фельдъегерь доставил.
Сергей взял протянутый ему листок. Бланк председателя президиума Верховного Совета. Гриф "Совершенно секретно". Присвоить звание "Герой Советского Союза". Его фамилия, его имя, его отчество. Он вновь и вновь пробегал глазами краткий текст. Руки его задрожали, буквы расплылись. Он медленно сел на пододвинутый генералом стул.
– Такой короткий, - только и сказал он, кивнув на текст.
– Короткий-то он короткий, да длиной в целую жизнь. Поздравляю. Жаль, эх, жаль, Аслан не дожил какого-то одного дня до этого. Как бы он за тебя радовался, ведь это же он еще в марте тебя представил к Герою. Несколько раз, уже с фронта интересовался, состоялся ли Указ.
В комнату заглянула Наталья Сергеевна, бессменный секретарь начальника. "Вот почему она так сияла, когда увидела меня в приемной", понял теперь Сергей. Лапшин кивнул ей, объявил: "Пойдем, ребята извелись, ждут тебя в нашей маленькой, но аппетитной столовой".