Подчинись мне
Шрифт:
А потом Абрамов отодвигает намокшую от воды и выделений ткань и приставляет крупный член к моему входу. Довольно стонет. И его стон скручивается спазмом внизу моего живота.
Тимур отводит бедра назад, а потом резко подается вперед. Ударяет ими. Всаживает член. Вот так, за один толчок. Точно кол в меня вгоняет.
И я вскрикиваю от боли и удовольствия. От лихорадки, внезапно пронзившей все тело. Тимур полностью выходит из меня, но только для того, чтобы оказаться внутри снова. Влажная киска не успевает сжаться, как он вновь
Я ведь и не знала, что так бывает. Что внутри есть такие чувствительные точки. Что с мужчиной может быть так хорошо. До одури. До неконтролируемого желания громко орать. Только на это не хватает сил.
Абрамов натягивает меня снова и снова. Сильно и быстро. Быстрее. Быстрее. Яростнее. Он точно одержимый. До боли впивается пальцами в мои бедра, насаживая на себя.
Но и я не лучше. Шепчу его имя, как ненормальная. Дикая. Безумная.
Пока перед глазами не темнеет. Пока не подхватывает на волнах удовольствия такой силы, что перестаю чувствовать, реально ли то, что происходит.
С каждым новым движением твердой плоти внутри, меня все сильнее скручивает. Стеночки сжимаются вокруг вздувшегося от похоти ствола. Где-то в глубине натягивается струна и тут же рвется. Ноги подкашиваются.
Растворяюсь в блаженстве, пока перед глазами теперь мелькают цветные пятна. Точно салют. А
потом все меркнет. Меня швыряет в противоположную сторону. Где только холод и боль оттого, что я только что натворила.
Глава 36
Варвара
То, что я сейчас испытываю, нельзя сравнить ни с чем. Боль в моем сердце удушающая. И такая острая, что вот-вот разорвет грудину.
Еще минуту назад я не могла даже подумать, что после того, когда было так хорошо, может вдруг стать так плохо.
Осознание бьет больнее кнута. Оно раздирает до мяса плоть, и хочется царапать пластик кабины ногтями. И выть. Пока силы окончательно не покинут.
Я не справилась. Должна была, но поддалась искушению. Не могу объяснить, как это, произошло.
Даже самой себе не могу. Только что мы дрались, и вот уже огромный член таранил меня безо всякой нежности. И мне нравилось это. Чувствовать его внутри. Ощущать каждую выпуклую пульсирующую венку. Как он раздвигает чувствительные стеночки жестким тараном.
И от оргазма мне хотелось захлебнуться. Впервые в жизни он был настолько беспощаден, что ноги подкашивались. И я не могла думать больше ни о чем.
Теперь тоже хочется захлебнуться, но от омерзения. От грязи, которой пропиталась насквозь.
Которой вымазалась навечно. Без возможности оттереть это пятно.
Абрамова уже нет внутри меня. Спину и ягодицы жжет его семя. Между ног саднит. Но стеночки все еще вибрируют отголосками мощного наслаждения.
Я медленно разворачиваюсь
Разглядеть, что за человек решил сотворить со мной такое. Убедить себя в том, что в Тимуре нет ничего хорошего. Он прожженный циник, повернутый на сексе, в котором не стоит даже пытаться найти хоть одну единственную положительную черту.
Мужчина смотрит на меня в упор, но в его взгляде нет ничего. Ни сожаления, ни довольства.
Пустота. Темная и мрачная, как чернота, поселившаяся сейчас в моем сердце.
Глаза жжет от желания заплакать. Тимур подается вперед, но я тут же реагирую, выставляя перед собой руку.
— Не подходи...
– произношу сначала тихо, почти не слышно за ударами льющейся воды. Но потом что-то внутри щелкает, и я уже кричу во всю мощь: — Не подходи! Не смей касаться меня своими грязными руками!
А потом меня накрывает рыданиями. До тошноты. До безумного скручивания в груди. И я просто оседаю по стеночке прямо Абрамову в ноги. Скручиваюсь там калачиком и вою.
Плевать, как это выглядит. Пофиг. Я лишь хочу выплеснуть все. Получить свое облегчение. Хоть немного. Чтобы вернуть возможность дышать.
А Тимур... он просто уходит. Переступает через бортик кабинки и покидает ванную комнату.
А я так и остаюсь сидеть. В мокром белье и футболке. На самом дне душевой кабины. И рыдать под шум воды. Обнимаю колени руками и раскачиваюсь.
Я не знаю, сколько времени проходит, пока я не беру себя в руки.
Через зеркало на меня смотрит кто-то другой. Я еще не видела в своей жизни более разбитого человека. От слез пухнет голова, и лицо покрыто красными пятнами. Глаз почти не видно.
И мне не хочется возвращаться в спальню, потому что там ОН. Человек, забравший у меня буквально все. И зачем? Ради траха. Ради удовольствия собственного члена.
— Ненавижу тебя!
– кричу своему отражению, обращаясь к Абрамову. А, может, и к себе самой. За что теперь уважать себя?
Скинув мокрые вещи, обматываю тело теплым полотенцем. Только сейчас понимаю, что продрогла до дрожи.
Набрав в легкие побольше воздуха, отворяю дверь спальни. Но там пусто. Темно и никого.
Кровать заправлена и даже не замята. Тимура тут нет. И не было. Видно, он ушел сразу, как только покинул ванную комнату.
Легче ли мне? Нет. Ни разу.
Просто использовал. Банально спустил похоть. Шлюхи ведь для того и нужны. С ними не проводят время иначе, как трахают. С ними не делят постель и не болтают по душам.
Мои вещи так и лежат на кресле, где я их оставила. Натягиваю на голое тело джинсы и свитер.
Усаживаюсь на то место, где они только что располагались. Обнимаю себя руками для защиты.
Укладываю голову на подлокотник и закрываю глаза.
Мне плохо. Ужасно. И я не могу с этим справиться. Как и не могу уйти сейчас, в самый разгар ночи.