Подчинись мне

Сова Анастасия

Тимур нападает. Сжимает мои щеки и запрокидывает мне голову, больно надавив на них.

Но мне не страшно. Я вообще не чувствую ничего подобного. Даже глядя в его полыхающие жаждой и раздражением глаза. Темные бездонные озера, в которых никогда не будет тепла.

Только льды. Бескрайние и очень холодные.

Никита был прав: его отец никого не любит и не будет любить, потому что не умеет. Потому что убил в себе все хорошее, что уверена, когда-то было внутри.

Дышать нереально. Точно кто-то раскалил воздух

и передавил мне горло. Грудь тяжело вздымается, и кровь сворачивается в венах. Становится густой и жаркой, точно пламя.

— Лживая сука!
– с презрением шипит Абрамов, и мне кажется, он готов разорвать меня.

Буквально. Физически растерзать. Жестко держит, причиняя боль. А сам уже скользит алчным взглядом по моему телу. Обводит контуры фигуры. Движется вниз, и я чувствую касания этого взгляда. Как ощутимо он проходит по коже под футболкой и заставляет ее гореть. Полыхать и покрываться мурашками.

Тянет закричать. Громко. Но я не позволяю себе. Ничем нельзя выдавать то, что чувствую. И как жарко под пристальным жгучим взглядом.

– Даешь обещание и забираешь..
– Абрамов возвращается к моим глазам.
– Провоцируешь.

Манишь, а потом ускользаешь...

Свободная рука Тимура ложится мне на горло. Воздух выбит из легких напрочь. Я сама зашла в клетку со зверем. По доброй воле. А теперь расплачиваюсь. Сотрясаюсь изнутри, пока мужчина наблюдает за движением своей ладони.

Не знаю, откуда берется второе дыхание, но я нахожу в себе силы процедить:

— Отвали! Ненавижу тебя, ублюдок!

Ладонями упираюсь в широкую грудь мужчины. Пытаюсь оттолкнуть, но он лишь плотнее прижимает меня. Вдавливает в мускулистое тело, вынуждая ощутить на себе его твердое желание. Свою собственную слабость.

— Давай!
– яростно хрипит, опаляя жаром кожу на моем лице. Мои выходки возбуждают его.
–

Распаляй! Провоцируй!

Бьюсь в его тугом захвате. Пытаюсь выбраться, но, кажется, лишь сильнее завожу. Даже себя. И

чем отчаяннее мое сопротивление, тем чаще и сильнее задеваю напряженный член Абрамова.

Который всякий раз откликается, толкаясь мне в бедро новой порцией желания.

— Да, девочка! Заводи меня!
– довольно стонет Тимур. Его голос хриплый и какой-то бешеный.

Кажется, он теряет над собой контроль.
– Я дико хочу натянуть твою щель на свой ствол! Прямо на полу, возле кровати!

Гадкие словечки лишь подстегивают меня. Не могу контролировать то, что чувствую. Это ужасно, что мое тело так предательски реагирует. Между ног неприлично влажно. И от ненависти к себе царапаю мужские ладони со всей своей силы. Он должен отпустить меня сейчас! Просто обязан.

И Тимур разжимает руки. Скулы ноют. Низ живота раздирает жаром. По венам льется лед.

Отступаю назад, защищаясь.

Мы оба тяжело дышим, точно загнанные звери. И мы оба

возбуждены.

— Я не шлюха...
– выдаю от обиды. Больше для себя говорю. Напоминаю. Стараюсь вразумить взбунтовавшееся тело.
– Я не стану спать с тобой по доброй воле.

Тимур молча изучает меня взглядом. Но я понимаю, что спокоен он только снаружи. Внутри у него все кипит. Абрамову стоит больших усилий, держать похоть при себе.

— В душ!
– сквозь зубы командует мужчина. Но я не реагирую, застывая на своем месте.

— Живо в душ!

И тут я срываюсь с места, прячась в душевой комнате. Нам обоим это нужно. Пауза. Чтобы остыть.

Чтобы прочистить голову.

Включаю воду, точно повинуюсь, а сама так и остаюсь снаружи кабинки. Я просто хочу спрятаться.

Оттянуть время. Побыть наедине с собой. Отстраниться.

Но получается плохо. Совсем не получается! Не могу противостоять, и от этого тошно.

Я просто дышу. Пытаюсь.

И не знаю, сколько сижу так, пока дверь не распахивается. Пока его тяжелые гулкие шаги не разрезают мой слух. Пока я не поворачиваю голову и не встречаюсь с сатанеющим взглядом. Я

ведь не выполнила приказ. Всего лишь включила воду.

Он голый. Член раскачивается между бедер, как пыточное орудие, предназначенное мне. И я сжимаюсь от противного желания попробовать его. Это дикость. Это не со мной.

— Не прикасайся...
– шепчу одними губами. В груди трясется.

Я готова к нападению. Если Тимур сделает еще хоть шаг, я кинусь на него, как разъяренная дикая кошка. Не контролирую это. Не чувствую реальности. Все грани стерлись и понятия правильности тоже. Воспоминаний нет. Лишь этот момент. Настоящее. Мы.

Абрамов хватает меня очень ловко. Быстро. Как коршун лапами молниеносно вцепляется в мышку. Брыкаюсь, бьюсь, толкаю накаченные ноги мужчины своими пятками.

Но все равно оказываюсь в кабинке, и мощные струи воды тут же окатывают меня с ног до головы.

Ткань неприятно прилипает к телу. И я опять бросаюсь на мужчину с кулаками.

Мы боремся, если эту неравную схватку вообще можно так назвать. Воздух вокруг горячеет, и дышать нечем. Зато запах сильного, одичавшего самца наполняет легкие. Скручивает все внутри.

И я не знаю, когда сопротивление превращается в похоть, которую я больше не в силах удерживать внутри. Когда касаюсь обнаженной влажной кожи Абрамова, чувствую пульсацию его члена, или когда Тимур разворачивает меня, всем телом придавливая к стене кабинки.

От напряжения трещит позвоночник, но я жажду продолжения. Разум перестает сражаться. В этом нет смысла. Тело идет на поводу у этого подонка и пропитывается желанием полностью. Даже кожа зудит.

Влажные складочки через трусики обжигает головка члена. Я ерзаю и трусь о нее, точно выпрашивая. Все как он сказал...