Подчинись мне
Шрифт:
Тимура. Она мне уже хорошо известна.
Улыбка медленно сползает с ее лица, и женщина пошатывается, схватившись за сердце. Быстро опирается на близлежащий стул, ища опору.
— Прекращай этот спектакль!
– рявкает Абрамов, заметив это.
— Простите, что-то сердце прихватило. У меня бывает.
— Бабушка, - Никита практически сразу подбегает к ней, хватает за руку. При всем цинизме своего отца он сумел сохранить в себе способность любить и проявлять заботу.
— Налей воды, Никит, -
– Там, в графине.
Не получается узнать ее. Где та волевая дама, что холодным тоном угрожала мне, приказывая отстать от ее сына?
— Сейчас!
– подросток тут же плескает в стакан воду, передает бабушке.
– Может, тебе прилечь?!
–
предлагает он.
— Да, наверное, - соглашается Маргарита Анатольевна.
– Что-то сильно прихватило. Надеюсь, вы меня извините.
Замечаю, как закипает рядом со мной Абрамов. Как хрустят его кулаки-молоты. И когда женщина пытается только привстать, гаркает оглушительно и грозно:
— А, ну, сядь!
Сама на автомате ищу стул. Слишком убедительно. Страшно.
Абрамова тоже медленно опускается обратно на стул.
— Пап, ты чего?
– в глазах Никиты сквозит непонимание.
— Она знает, - со злостью цедит мужчина.
— Ба?!
– подросток переводит взгляд.
— Ему лучше уйти, - тихонько советую Тимуру, и он соглашается с советом.
— Поднимись к себе, — просит сына, а тот скрипит челюстями.
— Что тут происходит?
– его глаза бегают от отца к бабушке. Он пытается понять, но не может. А я уверена, что ребенку вообще не стоит знать правду.
— Как нога?
– цедит Тимур, не сдержавшись.
– Прошла уже? Или это очередной сраный спектакль, рассчитанный на дурачков, типа нас?
— Бабуль, это что, ты? — до Никиты, наконец, доходит, и я закатываю глаза. Абрамову стоило подождать, пока ребенок не будет на безопасном расстоянии, чтобы продолжить разговор.
– Ты велела похитить Варвару Владимировну?
Глава 74
Варвара
— Никит, - прошу я.
– Давай, пожалуйста, поднимись в свою комнату.
— Да, Никитушка, иди! Мне уже лучше, честное слово!
– поддерживает мое предложение
Маргарита Анатольевна.
Женщина прекрасно понимает, что запахло жареным. Она ведь отлично знает своего, сына, осознает, на что он может быть способен.
— Достали уже считать меня ребенком!
– выкрикивает подросток.
– Я уже не ребенок, поняли?! Я
хочу знать правду!
Глаза у Никиты становятся бешеными. Мне кажется, ему страшно. Мир, к которому он привык, становится шатким. Слишком много переживаний для одного отдельно взятого, мальчика.
— А! Ты у нас такой правдолюб, оказывается!
– раздражается
– Правды тебе хочется?
— Да!
– отзывается подросток.
Напряжение становится осязаемым. Я чувствую, как оно искрит вокруг нас, делая воздух колючим.
— Тимур, пожалуйста!
– молю я. Пока еще не поздно прекратить это все.
— Тимур, пусть он уйдет!
– просит женщина. Она, кажется, прекращает играть болезную, понимая всю серьезность ситуации.
— А что?! Пусть знает! Должен же мой сын понимать, что его любимая бабка со своим любовником промышляет похищением людей!
Даже у меня почва уходит из-под ног. А что сейчас чувствует Никита, даже думать не берусь.
— Это не бабушка! Ты же сам видел! Тот мужик! Он просто хотел денег!
Тимур усмехается.
— Варвара Владимировна, скажите ему!
– молящие смотрит на меня Никита.
— Прости, - только получается прошептать.
Теперь нет смысла обманывать. Нужно только выдохнуть и решить, что делать дальше.
— Ба, это правда?
– Никита переводит вопросительный взгляд на Маргариту Анатольевну.
Та с ненавистью бросает взгляд на сына, как бы говоря Тимуру, что он все испортил.
— Ба!
– мальчик раздражен. Он взвинчен, и ярость, что рождается внутри него, можно почувствовать даже не расстоянии.
— Никитушка, я хотела, как лучше... Я могу все объяснить.
— Я вас всех ненавижу..
– шепчет Никита, и я замечаю, что его глаза блестят от подступивших слез.
А потом он просто разворачивается, и бежит по лестнице с такой скоростью, будто кто- то гонится за ним.
Первый порывом возникает желание догнать, но я этого не делаю. Абрамов и не позволит.
Потому мы все молча провожаем мальчика взглядами, а когда он скрывается из виду, Тимур продолжает неприятный разговор:
— Ну, давай, объясняй!
– просит он мать.
– Хотя нет, сначала ты, - теперь обращается ко мне.
Понимаю, что ко мне мужчина сейчас тоже испытывает злость.
Страшно. Теперь страшно по-настоящему. Сжимаюсь вся. Инстинктивно поджимаю кончики пальцев, чтобы удержать опору под собой.
— Она угрожала тебе?
— Тимур...
— Я задал простой вопрос. Потрудись ответить!
— Она приходила в больницу...
— Так какого хрена?!
– не дает мне закончить фразу.
– Какого чертого хрена ты не рассказала мне?
Ты хоть понимаешь, что я мог не найти тебя?! Я мог опоздать!
По телу прокатываете крупная дрожь.
— Я не знала, что она пойдет до конца!
– выкрикиваю. В свой возглас вкладываю все все эмоции, что накопились внутри за этот ужасный день.
– Я хотела защитить тебя, понимаешь?! Я хотела.