Поддаться
Шрифт:
— Следи за своим ртом, она теперь мать. Ни одного плохого слова, направленного на нее.
— Раф, я знаю эти вещи, потому что ты сказал их мне. Может, ты рассказывал об этом, не понимая, что на самом деле чувствуешь. Она стояла в том дверном проеме, прежде чем ты представил ее, и я увидела свет в твоих глазах, который видела только один раз, а я знаю тебя с пяти лет.
Понимаю, о чем она говорит.
— Когда ты сошел с самолета в последней поездке и увидел, что мы ждем тебя. Тот же самый взгляд появился, когда эта девушка была в непосредственной близости от тебя. Этот взгляд
Белла, должно быть, все еще принимает эти обезболивающие, потому что я уверен, что моя мимика не изменилась с тех пор.
— У вас проблемы, леди. Она просто друг. Мы ненавидели друг друга в начале лета, но у нас сложилась дружба, между нами все изменилось.
— Ты, черт возьми, изменился. Та девушка, которая только что вышла отсюда, изменила тебя!
Встаю со стула, провожу рукой по щетине на лице и смотрю в окно, вниз. Я, черт возьми, человек, который не собирался меняться. Вот кто я. Тот, кто не позволяет людям изменить себя. Единственный человек, который когда-либо менял меня, это моя мать, и думаю, что это было хорошее изменение. Это сделало меня сильным, построило мою оборону. Это сделало меня менее слабым и дало мне мышление, что единственный, на которого я могу рассчитывать, это я сам. Что ж, это ложь. У меня всегда будут Тони и Белла, а теперь и Маттео.
— Я собираюсь пойти выпить кофе. Кто-нибудь хочет?
Антонио смотрит на меня в замешательстве:
— С каких пор ты пьешь кофе?
— О, он не сказал тебе эту часть, не так ли? — Белла подает звук.
Она двигает коленями и дарит Тони этот «я знаю то, чего ты не знаешь» взгляд.
Раздражающая женщина.
— Ну, он пьет кофе с Харлоу каждое утро на причале дома, который они арендуют. И говорят о всяких вещах, как будто она богата, а он нет, но она этого не знает. Она не знает о Рэй, и где она живет. Он сказал ей, что он из Черри Хилл.
— Какого черта, Рафаэль? Почему ты лжешь ей? Твоя жизнь… Наша жизнь — это то, что есть. Если она твоя подруга, и ты заботишься о ней, зачем врать?
Я действительно не хочу объяснять ему, почему лгу. Это должно быть ясно как день. Зачем мне говорить девушке, которую вырастили двое любящих родителей в большом доме, с первоклассным образованием и большим банковским счетом, что моя мать — наркоманка? Пока она ширялась, мы с братом должны были заботиться о себе большую часть нашей жизни самостоятельно. Возможно, девушка развернется и убежит, больше никогда со мной не заговорив.
И это убьет меня.
— Знаете что, вы двое, я иду в кафетерий, и этот разговор окончен. Харлоу — просто друг. Мне не нужны отношения, — я обращаюсь к ним обоим. — И конечно, не делаю то, что вы двое делаете. Я не хочу этого.
С этими словами выхожу из комнаты.
Я пошел в морскую пехоту, чтобы сбежать от жизни, которая у меня была. Знаю, каково это — голодать, сидеть на морозе, не иметь воды, потому что моя мать не оплачивает счета. И каково это — носить обувь на два размера меньше, потому что нет денег, чтобы купить новые, и носки, которые были каким-то образом съедены мышами посреди ночи. Я знаю, каково это — быть одному.
И научился жить с этим. Харлоу никогда с этим не приходилось
Я так устал.
***
Мой телефон жужжит в кармане, и я, вздрогнув, просыпаюсь. Должно быть, задремал в комнате Беллы после того, как вернулся с кофе. Посмотрел на телефон, это сообщение от Харлоу. Американские горки в моем животе снова возвращаются. Тычу и давлю по клавишам, чтобы открыть сообщение так быстро, как эти большие пальцы могут.
«Эй, Членокоп, я дома и в порядке. Как малыш?»
«Если ты подразумеваешь пенис, то думаю, прислала это не тому человеку.»
«Ха-ха. Очень смешно. Как все?»
«Прекрасно. Готова к завтрашнему дню?»
«Как никогда.»
«Хорошо. Мой автобус в восемь, так что я буду после обеда.»
«Окей. Береги себя.»
«Удачи завтра. Уверен, они влюбятся в тебя.»
«Надеюсь:)»
— Посмотри, о чем я говорила, Тони. Взгляни на его лицо. С каких пор он такой довольный после смс? Это было от нее, не так ли?
О, мой Бог! Черт, эта женщина видит меня насквозь, как пару сисек под мокрой футболкой.
— Белла, что ты хочешь, чтобы я рассказал тебе?
— Я хочу, чтобы ты признал, что это не просто дружба.
Засовывая телефон обратно в шорты, скрещиваю руки на груди:
— Ты хочешь, чтобы я признал, что чувствую что-то большее, чем дружба?
Она кивает, и я борюсь с тем, что чувствую. Борюсь с тем, что произошло между нами снаружи госпиталя, и с тем, с чем я остался. Это не может происходить со мной. Это не может быть реальностью. Это не может быть тем, что думаю. Я не чувствую такое дерьмо.
— Прекрасно, Белла. Может что-то и есть, но я смущен и пытаюсь понять это. Все, что знаю, это то, что я себя чувствую по-другому, когда ее нет рядом. Не могу это объяснить и не знаю, как это вылечить.
Все. Я был честен. И смущен своими чувствами. Знаю, что когда я с Харлоу, ощущаю то, что не могу осознать, и понимаю, что когда она не со мной… Я хочу, чтобы она была рядом.
— Больше не смей об этом говорить. Ничего не произойдет. Она не моего поля ягода.
Я чертов Биг Мак, а она Биф Веллингтон. Да, я чувствовал что-то, целуя ее. Не знаю, что чувствовал, когда делал это раньше. У меня в голове тысяча мыслей, но перед своим носом что-то не увидел. Восемь с половиной недель стоили того, чтобы узнать ее. Понять, что она не высокомерная сучка, как сначала считал. Испорченная, маленькая богатая девочка с серебряной ложкой во рту. Девочка, которая имеет ответы на все вопросы.