Поддельный шотландец. Дилогия
Шрифт:
Алан вытащил кинжал и держал его в левой руке, на случай, если бы нападающие вздумали пролезть под его поднятой шпагой. Я же влез на койку с целой охапкой пистолетов и кортиков, отворив окно, через которое должен был сторожить. Оттуда была видна только небольшая часть палубы -- но для нашей цели этого было достаточно. Волны улеглись, ветер не изменился, и паруса висели неподвижно; на бриге установилась совершенная тишина. Затем до меня донесся приглушённый гул голосов. Ещё немного погодя раздался лязг стали, ударившейся о палубу. Я понял, что это в неприятельском стане раздавали кортики и один из них упал. Потом снова все звуки стихли и наступила мёртвая тишина, перебиваемая только лёгким плеском
Через пару минут напряжения мне уже остро хотелось, чтобы всё началось побыстрее. Пытаясь разогнать скачущие словно взапуски мысли и унять колотящееся частыми короткими ударами сердце, я попытался контролировать своё дыхание, что получалось из рук вон плохо.
И чуть не пропустил миг, когда всё началось. Стремительный топот ног, рёв голосов, воинственный клич Стюарта, лязг столкновения боевой стали обрушились словно внезапный тропический шквал. Кто-то закричал, точно его ранили. Я оглянулся через плечо и увидел в двери Шуана, скрестившего клинки с Аланом.
– - Этого постарайся не убивать! -- закричал я.
– - Следи за своим окном! -- отозвался Алан, но, уже поворачиваясь к окну, я увидел, как он переменил направление выпада, воткнув шпагу в плечо помощника капитана, вместо груди, куда целил изначально.
Повернулся я крайне вовремя -- мимо окна как раз пробежали пятеро матросов, таща в руках запасную рею, которой они вознамерились таранить запертую дверь. Я навёл пару пистолетов на ладони ближайших ко мне, крепко обхватившие грубый брус. Ведь тянуть верёвки можно и одной рукой, не правда ли?
– - Вот вам! -- и выстрелил с выкриком.
Всё заволокло клубами дыма -- да уж, дымный порох это ещё та проблема. Я, не давая опомниться противникам, подхватил вторую пару пистолетов, и всадил в деревяшку наугад ещё пару пуль. Испуганная интенсивной пальбой, вся компания бросила рей и убежала. Мне это было скорее слышно, чем видно, поскольку плотность порохового дыма в рубке сумела переплюнуть даже густоту тумана под открытым небом.
Тогда я снова оглянулся и осмотрел каюту. Дым клубился седыми прядями у ламп, уши мои едва не лопнули от грохота выстрелов в помещении. Но Алан молодцевато стоял на том же месте, только шпага его была по рукоятку в крови. Он явно очень кичился своим триумфом и был исполнен такого победного торжества, что казался непобедимым. Прямо перед ним на четвереньках стоял мистер Шуан; кровь лилась у него из пробитого насквозь плеча. В то время как я смотрел на него, стоявшие сзади схватили его за пятки и боком вытащили из каюты.
– - Вот вам первый из ваших вигов!
– - воскликнул Алан. Затем, обернувшись ко мне, спросил, каковы мои успехи.
Я сказал, что подстрелил пару-тройку противников, и думаю, что среди раненных был капитан.
– - А я покончил с двумя, -- сказал он. -- Но крови пока пролилось недостаточно: они ещё вернутся сюда. По местам, Дэви. Это были только цветочки, ягодки ещё впереди.
Я вернулся на своё место, снова зарядил пистолеты, из которых стрелял, и насторожил глаза и уши.
Наши враги спорили неподалеку на палубе, и достаточно громко, чтобы я мог расслышать все слова.
– - Шуан испортил всё дело без оглядки бросившись вперёд, -- услышал я один голос.
Другой отвечал ему:
– - Ну уж, любезный, он достаточно заплатил за свою ошибку.
Затем голоса вдруг упали до неясного шёпота. Только теперь почти все время говорил кто-то один, как бы излагая свой план действий, а другие, по-очереди, коротко отвечали ему, как люди, получавшие приказания. Из этого я понял, что готовится новая атака, о чем и сообщил Алану.
– - Дай бог, чтобы это так и было, -- сказал он. -- Если мы раз и навсегда не отобьём у них вкус к нашему обществу, ни тебе не мне этой ночью поспать не удастся. Только учти: в этот раз они шутить не будут.
Пистолеты были готовы, и мне оставалось только слушать и ждать. И перебирать разложенные на ближайшем столе кинжалы, предназначенные для метания, но пока так и не дождавшиеся своего часа. Но вот снаружи послышались сторожкие шаги и шорох одежды, задевающей стены рубки. Стало понятно, что противник, под прикрытием сумерек, накапливается для атаки.
Все это происходило на той стороне, где стоял Алан, и я уже начал переживать, что на мою долю сражения не достанется, когда услыхал, как кто-то тихо опустился на крышу у люка, прямо надо мной.
Прозвучал одинокий свисток боцманской дудки -- условный сигнал -- и разом, собравшись в тесный клубок, они ринулись на дверь с кортиками в руках; в ту же секунду стекло светового люка разлетелось на тысячу осколков, в отверстие протиснулся матрос, и спрыгнул прямо на пирамиду из трёх мушкетов с примкнутыми штыками, которые мы предусмотрительно разместили под люком именно на подобный случай. Вопль его был ужасен, из милосердия я тут же, из пистолета, прострелил ему голову, едва успев выбрать правильный угол, чтобы не забрызгать мундир Алана кровавыми ошмётками. Рубка мгновенно наполнилась густыми запахами сгоревшего пороха и бойни. В отверстии люка показались ноги другого матроса, спешащего присоединиться к веселью. Я едва успел оттолкнуть в сторону ловушку, стоившую жизни его товарищу, и он свалился прямо на свежий труп, выронив в прыжке свой кортик. Мне оставалось только приложить его разряженным пистолетом по черепу. Надеюсь я не перестарался и бедняга выживет -- уж больно звук получился звонкий, как от столкновения двух биллиардных шаров.
Внезапно я услышал крик Алана, в котором мне послышался призыв о помощи.
До сих пор он успешно оборонял дверь, но, пока он был занят другими, один матрос поднырнул под поднятую шпагу, и обхватил его сзади вокруг пояса. Алан наносил ему удары кинжалом левой рукой, но матрос пристал к нему как пиявка. ещё один неприятель ворвался и занес над головой Алана свой кортик. В дверях виднелось множество толпящихся людей. Ну как множество -- на самом деле их вряд ли было намного больше пяти, но мне в запале показалось, что их не менее десятка. Я, с обеих рук, бросил в толпу пару кинжалов, и немедленно потянулся за новыми пистолетами.
Но моя помощь была уже не нужна. Ближайший противник наконец упал. Алан, отступив назад для разбега, с ревом бросился на нападающих, как разъяренный зверь. Они расступились перед ним, как вода перед шквалом, повернулись, выбежали, второпях натыкаясь друг на друга. Шпага в руках Алана сверкала, как ртуть, мелькая среди убегающих врагов, и при каждом её ударе слышался крик раненого. Он гнал их по палубе как овчарка стадо овец.
Однако вскоре вернулся, потому что был столь же рассудителен, как храбр. А матросы продолжали бежать и кричать, точно он все ещё гнался за ними. Мы слышали, как они, спотыкаясь друг о друга, спустились в кубрик и захлопнули за собой люк.