Подкаменная Тунгуска
Шрифт:
— Преферанс — игра для свихнувшихся интеллигентов, а не для дуры таёжной.
— Садись, а то ей на мизере жутко пропёрло, а так ты хоть темп её сбавишь. Или ты пас?
— Кого я пас? Зимой пасти некого.
— Пас это означает отказ игрока от борьбы за прикуп, за назначение контракта, от виста, понял?
— Какой ещё прикуп?
— Прикуп — отдельно положенные при сдаче, никому не принадлежащие две
— Сроду на базаре за прилавком не стоял! Я тебе не китаец.
— Ну давай, не выкобенивайся, мужик! Помаленьку научишься.
Вымотавшийся Ерофеич уселся с мрачным видом за стол и неохотно перебирал карты. Сбрасывал все подряд и никак не мог дождаться, когда эта занудная и непонятная игра закончится. И вздохнул с облегчением, когда Шмонс перестал играть и принялся разглагольствовать:
— Как сдают и чем ходят в преферансе я вам уже втолковал в ходе игры. Теперь пришла пора научиться рассчитывать итоговый результат пули.
Шманец расчертил листок для трёх игроков на обёрточной бумаге и подсунул тунгуске.
— Вот эта картинка в преферансе называется «пуля».
— Пуля — зверя стрелятя? — вдруг оживилась прежде невозмутимая тунгуска.
— Не всё так однозначно в мире слов, глупышка ты моя. Все они имеют разные значения. Учи слова из нового мира, чтобы его победить.
— Кого — победитя?
— Оседлать судьбу.
— Моя судьба записал Етагыр на камне под землёй.
— Долой суеверия!
— А суяверя — чаво?
— «Таво»! Это пустая вера в каких-то богов и духов. Ты больше слушай и поменьше задавай вопросов… Итак, я продолжаю мастер-класс имени Льва Борисыча Шмонса. Вот мы посидели, поиграли. Как посчитать результат? Надо записать, кто сколько нахапал, а кто сколько просадил. Тогда мы пишем пулю.
— Ты мне ещё разок повтори да помедленнее, — сказал Ерофеич чисто для приличия, чтобы не обидеть гостя. На самом деле ему тут всё было безразлично.
— Пулька — запись результатов партии игры в преферанс, или же, иными словами, игровой протокол, где регистрируются сыгранные этапы.
— Дело ясное, что дело тёмное, — скривился Ерофеич.
— Нет, тут всё на виду, каждый может проверить. Никто темнить не собирается. Первое, что необходимо сделать, — пересчитать разность пули у каждого игрока и перевести его в «гору».
— Собрать в кучу?
— Ну, можно и так сказать. Подобьём бабки, пересчитаем и таким образом получим, что каждому игроку достается по столько-то вистов.
— Каких свистов?
— Не свистов, а вистов. Вист это комбинация карт, позволяющая играть, а не пасовать, против партнера, объявившего игру. Количество вистов каждого игрока за гору обычно записывается под именем игрока и обводится в кружок или овал. Попробуй, Фёкла, сама обвести… Вот видишь, всё у тебя ладно получается ровный кружок начертить. Наверное, в школе уроки рисования любила?
— Хэх, она и дня в школе не была! — хмыкнул Ерофеич.
Шмонс нахмурился, как строгий профессор, который не любит, когда его перебивают на самом интересном месте.
— Последний заключительный этап в расчётах — это сложение всех положительных очков и вычитание из суммы всех отрицательных очков каждого игрока. Результат записывается в прямые скобки.
— Эти гнутые палки? — спросила тунгуска.
— Ну, пусть палки. Вот, ты ловко их нарисовала, молодец, дурындочка моя сметливая. Тут при подсчёте всего-навсего нужно уметь умножать и делить, никакой высшей математики.
— А умножатя — это чаво?
— Это много раз складывать одно и то же. Делить — много раз отнимать одно и тоже. Понятно?
— Понятно, — охотно закивала тунгуска. — Умножать просто, сильно просто. Делить добычу из ловушек в тайге среди чужих охотников — сильно не просто.
— Почему?
— Когда делить по совести, быват не только да-нет, а быват «да, да, но не так-то просто»… «нет, но очень хочется»… «так-так, да не так» и ещё много чего разного.
— Слышал, мужик? Тунгусские охотники, оказывается, знакомы с формальной логикой.
— А чо это такое? — вылупил глаза от удивления Ерофеич.
— Ладно, не грузи соображаловку, мужик, — брезгливо поморщился Шмонс. — Иди отдохни после трудов праведных, пока я эту дурочку с тряпочкой буду учить, как правильно расписать пулю. А потом я тебя позову на результат.
Ерофеич на этот раз чуть не с радостью мыл в лохани посуду, чего прежде терпеть не мог. И вовсе не обрадовался, когда Шманец снова подскочил к нему. У того был такой перепуганный вид, что, если б не его лысина, тот волосы обязательно встали торчком.
— Это катастрофа!
— Где горит?
— Пипец нам всем!
— Вулкан за болотом заворчал? Так это он каждую зиму пыхтит, ничо. ОбЫйдется.
Шманец обхватил голову руками и только невнятно промычал что-то.
— В грязевой долине снова пар бьёт из-под земли? — уже всерьёз забеспокоился Ерофеич.
А Шманец только отмахивался от его догадок и мычал, как от нестерпимой зубной боли.