Подкидыш
Шрифт:
Ишрак посмотрела в сторону конюшни: она ожидала, что Фрейзе сейчас признается, что этот «зверь» умеет говорить по-человечьи, но взгляд, которым ее наградил Фрейзе, по-прежнему стоя в дверях конюшни, не выражал ровным счетом ничего; это был взгляд самого тупого из слуг, который мало что знает и понимает и, разумеется, никогда не высказывает собственного мнения, особенно если этим мнением никто не интересуется.
В полдень из кафедрального собора Пескары прибыл епископ, преодолев для этого путь длиной в целый день. Приехал он на белом муле в сопровождении четырех священников, пяти ученых и нескольких слуг. Лука встретил его на пороге
Фрейзе тем временем попытался приободрить расстроенную кухарку, убеждая ее, что все это так или иначе уже сегодня ночью закончится и ей нужно будет приготовить всего один хороший обед, хотя и для немалого количества людей.
–Никогда к нам столько знатных донов одновременно не заглядывало! – ужасалась кухарка. – Мне придется еще у кого-то кур прикупить, а у Ионы выпросить того поросенка, которого он на прошлой неделе зарезал.
–Не бойся, я тебе и на кухне помогу, и на стол подам, – пообещал Фрейзе. – Я сам буду относить наверх блюда с кушаньями и накладывать еду господам на тарелки. При этом я постараюсь громко провозглашать название каждого нового блюда, и поверь, это будет звучать просто великолепно.
–Господь свидетель, ты только и делаешь, что сам ешь да еду воруешь для этого оборотня! Он мне тут куда больше беспокойства доставляет, чем когда в лесу обретался.
–Так, может, его отпустить стоит, как ты полагаешь? – игриво спросил Фрейзе.
Кухарка перекрестилась.
–Свят, свят, свят! Нет уж! Ведь это он сынишку синьоры Фейрли унес! Она, бедняжка, так и не оправилась от горя. Да и на прошлой неделе у нас в деревне ягненок пропал, а две недели назад – несушка прямо со двора. Нет, чем скорее его прикончат, тем лучше. Лучше б твой хозяин сразу приказал его убить, не то деревенские бунт поднимут. Можешь передать ему это от меня. К нам сюда разные люди приходят, иной раз и пастухи с верхних ферм, так вот они – люди суровые, вряд ли они каких-то чужаков по головке поглядят, если те скажут, что оборотня пощадить надо. Твой хозяин должен понимать: в наших краях у оборотня может быть только один конец, так что он непременно умереть должен.
–Могу я взять для него эту кость от окорока? – спросил Фрейзе.
–А из чего ж я тогда буду варить суп для епископского обеда?
–Так на ней же ничего не осталось! – убеждал ее Фрейзе. – Отдай ее лучше мне, я этого зверя покормлю. А у тебя еще одна такая будет – от того поросенка, которого ваш Иона прирезал.
–Ладно, бери, – нетерпеливо отмахнулась она. – Только убирайся отсюда, не мешай мне готовить.
–Я скоро вернусь и тебе помогать стану, вот только зверя покормлю, – пообещал Фрейзе, но кухарка лишь руками замахала, выгоняя его из кухни.
Выйдя во двор, Фрейзе влез на стену, ограждавшую медвежью яму, и увидел, что оборотень лежит в своем углу, но стоило ему увидеть Фрейзе, как он поднял голову и стал внимательно за ним наблюдать.
Фрейзе опять уселся на стену, перекинул через нее свои длинные ноги и, болтая ими в воздухе, ласково сказал:
–Ну, доброго тебе утречка, звереныш. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь?
Оборотень подошел к нему поближе и, остановившись в самом центре площадки, снова
–Иди-ка сюда, – пригласил он. – Давай, попробуй теперь такое угощенье. Ты и понятия не имеешь, каких трудов мне стоило это раздобыть. Но я еще вчера вечером видел, как нарезали ветчину, вот и решил тебя порадовать.
Оборотень слегка наклонял голову то к одному плечу, то к другому, словно пытаясь понять, о чем ему рассказывает Фрейзе. Совершенно очевидно, что он отлично разбирался в интонациях и понимал, что этот человек разговаривает с ним ласково, а потому понемногу стал приближаться к стене.
–Иди скорей, – уговаривал его Фрейзе. – Это очень вкусно.
Ступая осторожно и бесшумно, как кошка, оборотень на четвереньках подобрался почти вплотную к стене и уселся прямо под болтавшимися в воздухе ногами Фрейзе. Тот свесился еще чуть ниже и протянул своему подопечному угощенье. Оборотень медленно выпрямился, оперся передними лапами о стену и попытался достать вкусную кость. Теперь, когда он стоял на задних лапах, росту в нем было, наверное, чуть больше четырех футов. Фрейзе чуть было не шарахнулся от него, но поборол это искушение, понимая, что оборотень может учуять его страх; кроме того, ему очень хотелось покормить звереныша с руки, попытаться перекинуть мостик через ту пропасть, которая, возможно, разделяла их – человека и животное. Двигала Фрейзе, как всегда, любовь ко всем бессловесным тварям, таким уязвимым для человека и так часто по его вине вынужденным страдать. Он спустился еще чуть ниже, а зверь, вытянув шею и подняв косматую голову, осторожно взял протянутую кость, словно всю жизнь ел из рук любящего хозяина.
Но в тот же миг, как кость оказалась зажата его крепкими челюстями, он отпрыгнул от Фрейзе, снова опустился на четвереньки и помчался в свое убежище. Фрейзе подтянулся, сел на стене и только тогда с изумлением увидел прямо перед собой Ишрак, в упор смотревшую на него своими черными глазищами.
–Зачем ты его кормишь, если сегодня ночью мне прикажут его застрелить? – тихо спросила она. – Зачем ты проявляешь к нему доброту, если он уже практически мертв? Если ему осталось всего несколько часов ждать приготовленной для него серебряной стрелы?
–А может, тебе и не придется в полночь стрелять в него? – ответил ей Фрейзе. – Может, маленький господин сочтет его неким неизвестным животным или просто несчастной зверюгой, которая во время ярмарочного представления потерялась и свое привычное обличье утратила? Или, может, он решит, что это, конечно, животное странное, да только в создании его все же не сатана участвовал? А вдруг он и вовсе подкидыш, дитя какого-нибудь Богом забытого народа? Он ведь определенно куда больше похож на обезьяну, чем на волка, тебе не кажется? Что же это все-таки за зверь такой? Ты во время своих странствий по заморским университетам таких никогда не видала?
Ишрак как-то неуверенно на него посмотрела и сказала:
–Нет, никогда. Между прочим, этот епископ сейчас с твоим господином разговаривает. Они роются в разных книгах и старинных свитках, пытаясь решить, как с этим оборотнем поступить, следует ли применять к нему пытки, каким способом его умертвить и где потом похоронить. Епископ притащил с собой целую толпу ученых, и те совершенно уверены, как и что тут следует делать. – Ишрак помолчала. – Кстати, если бы этот оборотень вдруг заговорил, как человек, тогда все сразу переменилось бы. И сразу нужно было бы сказать об этом твоему господину, Луке Веро.