Подконвойный мир
Шрифт:
Из блатного барака неслись «тигры», «сявки», трутни-«машки», поднятые по боевой тревоге, застегивая на ходу ремни.
— Разойдись, мусора! — рявкнул Жиган с крыльца хлеборезки. — Разойдись, ядрёна вошь, затараканим вдребезги. В хлеборезке — наши. Волос с любого упадет — сто рыл запорем.
Обычная новоблатная брань хлынула из глотки Жигана вонючей ассенизационной жижей.
— Матом и блатом не руководят наркоматом! — крикнул неожиданно зычным голосом Бочан. — Накорми!
— Не по Тришке кафтан, так слезай с верхотуры! — кричал рядом стоявший худой путеец.
Журин всматривался в глубоко запавшие выцветшие глаза людей и не видел в них страха. Привычку стоять насмерть прочел Журин в глазах «атакующего класса».
— Как в атаке, — вспомнил Журин, — здесь та же передовая. Только не слышно ещё ругани, рёва, воя, с которыми прут в штыки.
— Братцы! — услышал вдруг Журин свой напряженно-звенящий прежний командирский голос. — Братцы! Выбросим воров за зону! Всю дорогу жизнь заедают!
— Верна… а……а! — кричали вокруг. — Нас три тысячи, а шакалов две сотни! Мы сдались без боя!
— За проволоку! Пусть там с чекистами милуются!
— Подымай народ! — кричали из первых рядов толпы товарищам, стоявшим сзади.
Десятки людей кинулись в бараки. Воры сплоченной сотней окружили Жигана, и, по его команде, кинулись в инструменталку за ломами, лопатами, кирками, топорами.
В толпе поняли, куда сорвались воры. Через миг вслед ворам затопала людская громада. Из бараков вывалил народ.
— Братцы! За налоги с работяг! — кричали люди.
— За заграбленные вещи!
— За жратву! За жиры!
— За побои!
— За изнасилования в карцере, в уборной!
— За отрезанный воротник, — визжал Речиц, — бей!!..
Часть воров, добежав до перекрестка бросилась не к инструменталке, а в сторону вахты, пытаясь спастись под охраной солдат. Увидев это, головная часть воровской ватаги, во главе с Жиганом, тоже бросилась к вахте.
Часовые разрешили ворам скопиться возле ворот, а когда приблизилась людская лавина, застрочили автоматы. Стреляли вверх.
Из вахты выскочила смена караула с оружием на изготовку. Толпа дрогнула, остановилась. Двадцатиметровая дистанция отделяла первые ряды от солдат и воров.
— Зови начальников! — кричали люди.
— Хватит офицерам таскать продукты из наших каптёрок!
— Выкидай воров из зоны!
— Не желаем больше власти воров и чека! — кричали все сразу.
Сотни кулаков вздымались над бурлящей толпой.
— Начальник! — кричал Журин, протиснувшись в первый ряд. — Выводи воров за ворота, а то быть беде!
Начальник
Толпа продолжала бурлить. Требовали прихода начальства. Решили не расходиться пока начальство не заверит, что воров в зону больше не введут.
Из бараков вышибли еще человек пятьдесят блатных «беспредельников», не участвовавших в столкновении возле хлеборезки. Их пригнали, успев основательно побить по дороге.
Пивоваров увидел в воровской компании «Щипача» и рванулся вперед.
— Братцы! Отпустите «Щипача»! Это — певец, он пять дней как прибыл! Он хороший паренёк, я ручаюсь!
К призывам Пивоварова присоединились Бегун, Домбровский, Ярви, Скоробогатов, Солдатов.
— «Щипач»! Давай сюда! — кричал Пивоваров. — Сигай быстрей! Не бойсь! В обиду не дадим!
«Щипач» отделился от воровской ватаги и перебежал в толпу. Пивоваров упустил в этот момент из виду Журина.
К вахте подошел начальник лагпункта и старший оперуполномоченный Хоружий.
— Заключенные, идите в бараки! — зычно, сытой жирной глоткой рявкнул Хоружий. — Командовать нами не позволим. Зачинщиков будем судить. Приказываю разойтись!
— Братцы! — раздался отчаянный крик Журина. — Это главный гад! Братцы! Не расходитесь! Бей пытателя, кровососа, душегуба! Ты, мурло, зубы не заговаривай! — крикнул Журин Хоружему. — Воров убери, худо будет!
Обычно смуглое лицо Хоружего стало темнокоричневым. Руку сунул он в карман брюк. Щучьи челюсти угрожающе оскалились за приподнятыми в бешенстве тонкими губами.
— Молчи, провокатор! — загремел Хоружий. — С кем живёшь, тех и продаешь!
Журин метнулся к обломку кирпича, валявшемуся у ног, и запустил его в Хоружего.
Хоружий выхватил маленький пистолет и выстрелил в упор несколько раз.
На мгновение все смолкли, и затем, сразу ахнула, завыла, заголосила толпа.
— Бериевские бандиты!
— Людоеды!
— Негодяи!
— Народоубийцы!
— Чумная падаль!
— Садисты!
Сзади напирали на передних. Людская лавина медленно, но неотвратимо надвигалась на кучку солдат у вахты.
Хоружий отскочил в сторону и скомандовал: По врагам народа, огонь!!!
Застрочили автоматы. С вышек застучали пулеметы. Взметнулся крик раненых. Люди шарахнулись назад и побежали.
Только Пивоваров отбивался от захлестывающего потока отступающих. Он рвался вперед к Журину, расталкивая ревущих окровавленных людей.
Раскрытым ртом хватал Журин пыльный воздух, пытаясь приподнять посеревшее бескровное лицо.