Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой
Шрифт:
со своей сестрой, мадам Йорк, мадам Музэй, у которой они собираются, и Мусей
начинают плести интригу вокруг депутата. За обедом депутат похвастался, что получает
письма от дам. Женщины решают наказать его нескромность. Их интрига начинается с
анонимного письма, которое они посылают холостяку и в котором они набиваются
инкогнито к нему на чай. Они предупреждают его, что явятся на чай в масках, а о своем
согласии их принять он должен оповестить через газету “Фигаро”,
объявление “Пополь”.
Депутат, видимо, получает не одно подобное письмо от несметного полчища своих
поклонниц и поэтому это послание остается без ответа. Но женщины упрямы и
настойчивы, они снова пишут ему анонимку. Любопытство пересиливает его
осторожность и Кассаньяк соглашается их принять. В один из вечеров он распахивает
перед ними двери своей холостяцкой квартиры.
Пять дам в белом и в белых масках являются к нему на чай. Не забудем, что быть в белом, фирменный знак Марии Башкирцевой.
Однако вскорости они сбрасывают маски, признавшись, что решили проучить его за
нескромность. Он ведет дам по своим апартаментам, его квартира действует на Марию
возбуждающе, в нее будто вселяется бес. Она впервые в холостяцкой квартире, месте, где
все и происходит, что так влечет ее огненную натуру, она понимает, что здесь бывают
женщины легкого поведения, а может быть, и светские дамы. Ей все здесь интересно и
привлекательно, каждый предмет она хочет потрогать, каждым своим действием
произвести впечатление. Она начинает прыгать по стульям и диванам, раскидывать по
полу спички, фривольно шутить с Кассаньяком, задавая ему вопросы о его любовницах.
Ее вопросы понуждают его к ответным действиям. Пока она прыгает по его кровати,
Кассаньяк вытаскивает из комода женскую туфельку, одну из своей обширной коллекции, и предлагает Марии примерить ее. Мария понимает, что далеко зашла в своих играх, и
отказывается.
“Я ненавижу его, потому что завидую его приключениям, его успехам, его глупостям. Я
хотела бы быть мужчиной и поступать, как Кассаньяк, но все, что очаровывает в мужчине, не нравится в женщине. Представьте себе только, что будет, если женщина откроет ящик, вытащит из него подошву от ботинка и померит ее с ногой месье, который пришел к ней с
визитом. Если у мужчины есть шкаф, забитый перчатками, платками, завитками волос, это
похвально, но если женщина покажет вам какое-либо воспоминание о мужчине, которого
любила, это будет считаться отвратительным и ее примут за нимфоманку”. (Запись от 25
января 1878 года.)
Не ищите этих записей в напечатанном дневнике: там, в январе, только одно событие -
смерть бедного Валицкого. Кое-какие неопубликованные
касающиеся взаимоотношений Марии Башкирцевой с депутатом Полем де Кассаньяком
были изданы Пьером Борелем в 1925-1926 годах в “Интимных тетрадях” Марии
Башкирцевой. И хотя многое и в этой книге подтасовано, но, по крайней мере, записи, касающиеся Кассаньяка, там имеются, фамилия его не скрывается, как в дневнике, под
литерами “NN” и мы, специально не оговаривая, будем их тоже цитировать.
Придя вечером домой после посещения квартиры Поля де Кассаньяк, она испытывает
страшные угрызения совести и пишет ему покаянное письмо.
“Я прошу у Вас прощения за то, что ввела Вас в заблуждение относительно себя своими
неуместными и невежливыми выходками. Я знаю, что вела себя невоспитанно, как
пятилетняя девочка, что в моем возрасте неприлично. Но я была бы огорчена, если бы Вы
считали меня неумной и невоспитанной, хотя я все сделала для этого. До свидания и
забудем старое! Не думайте плохо о своей сестре, которой стыдно за свое поведение, но и
за Ваше тоже”. (24 января 1878 года.)
Написав письмо, она, тем не менее, не исправляется, в голове ее рождается еще один
безумный план. Она хочет посетить бал-маскарад, чтобы инкогнито понаблюдать за
Кассаньяком. Она совершенно уверена, что этот ловелас будет там. Каждую зиму балы-
маскарады устраиваются в Опере. Бал в Опере - это странное место, он существует, как
промежуточная стадия между закрытым миром салонов для избранных, куда Марии
попасть трудно, и открытым миром публичных балов. Бал в Опере, благодаря
маскарадному костюму и маске, дает возможность полной анонимности для дам. В Опере
и вполне благоразумные женщины могут совершать безрассудства. Из Оперы можно
попасть даже в номера с незнакомым, или, наоборот, с очень хорошо знакомым, мужчиной, и все останется шито-крыто, уединившиеся в номер могут так никогда и не узнать
настоящих имен своих партнеров.
Балы в Опере стали пользоваться особой популярностью, начиная с конца тридцатых
годов 19 века. Балы были открыты для широкой публики, но все-таки эта открытость была
ограничена ценой билета. Хотя за билет платили только мужчины, дамы проходили с ними
бесплатно. На балах было много кокоток, лореток, дам полусвета и просто дорогих
проституток, скрывшихся под домино. Париж как будто посходил с ума, Опера сделалась
на долгие годы местом паломничества приезжавших в Париж иностранцев, ее любили
посещать русские великие князья и арабские шейхи. Опера обыкновенно давала десять