Поднимается ветер…
Шрифт:
— Зови Эллуа, — велел Рикард, и опять хохотнул: — Будет у нас лошадью. Полковника Эллуа генералу Мерресу навязали силой. Тот об этом прекрасно знал — нашлось, кому сообщить, — и наглел не хуже местных крестьян. Проблемы из-за него возникали вечно, а толку не было никакого. Ни совета, ни помощи. Долговязый эллонец явился быстро, ждать его не пришлось, и это тоже возмущало: теперь не придерешься. Мундир как с иголочки, осанка как на параде, выражение на лице самое что ни на есть мерзкое: будто считает себя самым умным во всей Собране, а вот гляди-ка, вынужден по долгу службы общаться со всяким быдлом.
Рука на перевязи — ну как же, наш доблестный кавалерист, невесть зачем нужный вместе со всем своим полком в местных лесах, сам ведет солдат в атаку. Чем и безмерно гордится, а повязкой на руке, белоснежной, как парадный мундир, — кажется, он один из всего штаба еще не оставил привычку являться к генералу при полном параде, — щеголяет словно орденом. Вот уж кого повесить бы… но невозможно. Эллонец. Ставленник первого советника короля… или второго? Кто там из них с расписным красавчиком Реми первый, а кто второй? Не суть; где Алларэ, там и Эллона, друг за друга стоят горой. А может и не только горой, и вообще друг перед другом…
— Полковник Эллуа по вашему приказанию прибыл, — отрапортовал, словно сплюнул, окаянный кавалерист. — Слушаю вас, господин генерал.
— Мы с капитаном решаем вопрос фуража. Хотелось бы услышать ваши соображения, — в присутствии эллонца Рикард сам не понимал, почему выражается строго по Уставу.
— Это не входит в сферу моей компетенции, — отчеканил Эллуа, и Рикарду захотелось швырнуть в него чем-нибудь тяжелым.
— Прекрасно, просто прекрасно, — вместо этого улыбнулся генерал. — Значит, ваш полк мы учитывать не будем. Пусть ваши лошади жрут, что найдут. И не только лошади…
— Жду приказа о снятии моего полка с довольства.
— К обеду приказ будет.
— Это все, господин генерал?
— Отнюдь, — продолжил Меррес. — Вы отстранены от командования полком. Ваше место займет капитан… уже полковник Агертор. Старый приятель открыл рот, собрался что-то промычать, но Рикард заткнул его одним коротким взглядом. Потом пусть хоть оборется, а сейчас пусть молчит. К генералу пришла счастливая мысль — и, главное, совершенно верная. Он командует армией, он имеет право снять с должности любого офицера; ну и чего ради он третью девятину терпит подле себя надменную длинную рожу?
— Жду приказа, господин генерал.
— Что, моих слов уже недостаточно?
— Устав армии Собраны требует в подобных случаях письменного приказа в трех экземплярах. Один получает на руки отстраняемый от должности офицер, второй остается в канцелярии армии, а третий отправляется к маршалу армии, — снизошел до объяснений Эллуа.
— Получите, не волнуйтесь, — улыбнулся Рикард. — На гауптвахте.
— Я арестован? — клятый эллонец и бровью не повел.
— Именно! Сдайте оружие и отправляйтесь… вы знаете куда. Кавалерист спокойно снял шпагу, отдал печати и жезл, выложил все это на стол перед маршалом прямо поверх табличек и только после этого нанес последний удар.
— Считаю своим долгом напомнить, что в расположении армии до сих пор не обустроено офицерское отделение гауптвахты. Пребывание же офицеров в одном помещении с солдатами запрещено Уставом армии Собраны.
— Для вас выделят отдельное помещение, — зарычал Меррес. — Отправляйтесь, или пойдете под конвоем.
— Конвой из четырех вооруженных солдат является обязательным… Генерал вскочил и схватился за шпагу, только что брошенную на стол Эллуа.
Агертор вместо того, чтобы помочь, шарахнулся куда-то в сторону, Рикард рванулся вперед, чудом не врезавшись в стол, ударил… и сам не понял, каким чудом оказался с вывернутой рукой прямо перед эллонцем. Лезвие шпаги волшебным образом оказалось возле его виска, а острие — где-то за спиной. Заломленная кисть болела так, что искры из глаз сыпались. Как?! Эллуа сделал только одно движение, быстрое, неуловимое — и вот результат. Колдовство? Рикард не столько испугался, сколько удивился. Он мог бы ударить эллонца кулаком в лицо, пнуть, боднуть головой — да что угодно; но ему не хотелось этого делать. Хотелось понять, как безоружный может вот так, легко, за миг обезвредить противника со шпагой.
— Как вы это сделали, полковник? — Рикард разжал пальцы и бессмысленный парадный клинок со звоном упал на пол.
— Я все-таки полковник? — Эллуа едва заметно улыбнулся и освободил запястье Рикарда.
— Жабью кость мне под хвост, разве я могу разбрасываться такими офицерами?! — Генерал рассмеялся.
— У вас преоригинальнейшие понятия о дисциплине и офицерских обязанностях, — еще раз улыбнулся эллонец. — Продолжим обсуждение, господин генерал? Позволите мне взять оружие и прочее?
— Берите, — кивнул Меррес, потом оглянулся на прижавшегося к стене ошалелого капитана Агертора. Ну, поганец, а ведь Рикард хотел назначить его полковником! — Простите, я погорячился…
— Простите и вы, мой генерал, — коротко кивнул Эллуа. — Итак, вы спрашивали о том, что можно сделать, чтобы армия не осталась без провианта. Ни о чем подобном он не спрашивал, но если уж эллонец соизволил начать говорить, то Меррес готов был простить его и слушать. Какой боец, какой изумительный боец! Таких, наверное, по пальцам пересчитать. И чего, в самом деле, он на полковника взъелся? Ну, постная длинная рожа — так у всех эллонцев такие, но его кавалерия не доставляет никаких хлопот, на них никто не жалуется, и теперь понятно, почему. С таким командиром не забалуешь…
— Боюсь, что ничего нового я вам не скажу, господин генерал. Ситуация испорчена еще две девятины назад. Ни в Сауре, ни в Къеле крестьяне не будут ни продавать, ни сдавать фураж. Они предпочтут сгноить его или сжечь. Вы хотите знать причины? Меррес вернулся за стол и сел; только после этого Эллуа поднял шпагу и убрал ее в ножны. За прочими причиндалами он пока подходить не спешил, стоял прямо, как всегда, и говорил — спокойно, четко. Рикард попытался понять, почему раньше это его раздражало. А Противостоящий ведает. Бывает такое, что пока с человеком не подерешься, не поймешь друг друга.
— Хочу, конечно.
— Причина в стратегии, избранной вами изначально. Здешние жители не ожидали прихода армии, казни… мятежных родов и более всего прочего — тех мер, которыми будет сопровождаться все это. Мародерства, грабежи, убийства и насилие вызывают у простолюдинов страх, но Саур — не Сеория. Здешние жители со страха не прячутся в подпол, а берутся за вилы и цепы. Пока что они этого не сделали, они сопротивляются пассивно. Если армия будет продолжать вести себя как на чужой земле, эта земля и станет чужой. Я все сказал, мой генерал.