Поднимаясь из пепла
Шрифт:
— Нет, — я снова затрясла головой, — замолчи, замолчи сейчас же.
Мой голос сорвался на крик и теперь я шумно дышала, уставившись на него широко распахнутыми глазами. Но он все продолжал говорить, вызывая сомнения в моем воспаленном мозгу.
— Остановись сейчас, Нора и помоги своему отцу, чтобы я мог помочь тебе. Никто не знает тебя лучше, чем я, и только я смогу обуздать демонов внутри тебя. Подчинись мне, девочка.
— Нет, нет, нет, — я стала пятиться по лестницу, ползком перебираясь по ступенькам, — нет, замолчи сейчас же!
Добравшись до верхнего этажа, я вбежала в свою комнату и захлопнула дверь, прислонившись к ней спиной, затем бросилась в ванную, где склонилась над унитазом, выплевывая все, что съела вечером.
Я не знала, сколько прошло времени, но надеялась, что достаточно, поэтому встала на ноги и вошла в душ все в той же рубашке, в которой до сих пор была. Темные потоки устремились в канализацию, смывая остатки краски на моих волосах. Закрутив воду, я вышла из душа и схватила полотенце, заворачивая волосы, чтобы отжать с них воду. Я не стала вытирать тело, а просто прошла через свою комнату и склонилась над перилами, ожидая, что отец все еще лежит у основания лестницы. Но его там не было. Кровавая дорожка тянулась полосой в сторону кухни. Я быстро сбежала по ступенькам и направилась туда же, стараясь не наступать на кровь. Отец пытался дотянуться до рации, которая всегда висела на кухне около запасного выхода. Я медленно приблизилась к нему и выхватила рацию из кармашка на стене.
— Ты это хочешь? — спросила я его, останавливаясь в метре от двери.
— Вызови помощь, Нора, — отец прижимал руки в ребрам, которые, очевидно, были сломаны.
— Зачем тебе помощь? Ты все еще хочешь, чтобы я помогла тебе?
— Да, черт возьми, — он буквально брызгал слюной, пытаясь встать на свои сломанные ноги.
— Кто ты? — я склонила голову на бок и поставила рацию на кухонный стол так, чтобы он мог ее видеть.
— Я твой отец, Нора, который истекает кровью и если ты, мать твою, не вызовешь помощь, я умру.
— Ты думаешь, мне есть дело до того, умрешь ты или нет? — я приподняла брови, оглядывая его с весельем во взгляде, — ты серьезно так думаешь? Что же, спешу тебя разочаровать, но та Нора, которая могла бы тебе помочь, сейчас отсутствует. О, не расстраивайся, ты можешь рассказать все мне, а я обещаю, что передам ей, буквально слово в слово.
— Что? — на его лбу выступила испарина, казалось, что у него начинается лихорадка, — ты сумасшедшая, как и твоя мать.
— Расскажи мне, — выдвинув стул, я взобралась на него и положила локти на стол, как примерная девочка, — я не твоя дочь, и ты это знаешь. Не думай отпираться, я провела генетический тест. Если тебе нужна бумажка, она у меня в комнате.
— Я сам виноват, что воспитал умную сучку, — зубы отца были покрыты кровью, которую он сплюнул в сторону, — зачем тебе это?
— Я хочу знать,
Я заставила свой голос вернуться в нормальный диапазон и дернула плечами, успокаивая судорогу.
— Потому что могу, — последовал его краткий ответ, и отец рассмеялся не менее безумным смехом, — я забрал тебя у твоей матери, когда ты была младенцем. Она была подстилкой для братства, поэтому я не знаю, кто именно был твоим отцом, но если ты сделала тест, значит одного можно исключить. Не знаю, должно быть, мне надо радоваться, что я не трахал собственную дочь, но мне похеру.
Я оставалась неподвижной, опасаясь, что могу спугнуть его неосторожным движением.
— Я создал братство. Изначально это была кучка жалких богатых людей, которые искали развлечений в новом мире, но постепенно наши вкусы становились все более и более искушенными. Я тот, кто помог выбрать верное направление, чтобы сплотить членов братства и навсегда связать нас кровью. Теперь никто не сможет выскочить из этого круга опасаясь, что его секреты выдадут остальные, потому что наши локти в буквальном смысле купаются в крови.
— Зачем тебе это? — сдавленно прошептала я, — что может быть интересного, когда насилуешь ребенка?
— Ты была довольно прелестным ребенком, Нора, я ничего не мог поделать со своим влечением. Если ты спросишь, где твоя мать, что ж, я не знаю ответ на этот вопрос, потому что она исчезла. Я не особо прилагал усилия, чтобы ее отыскать, но все же ей удалось затеряться среди пяти центров. Очень надеюсь, что она сдохла. А теперь возьми рацию и вызови мне помощь.
Он откинулся на спину и тяжело дышал, смахивая дрожащей рукой капельки пота на своем бледном лбу.
— Кто все эти члены?
— Которые были внутри тебя? — усмехнулся он, — или ты имеешь в виду членов братства, что, впрочем, не меняет сути вопроса.
— Кто они? — выдавила я сквозь стиснутые зубы.
— От меня ты этого не узнаешь. Мы храним тайны друг друга.
— Бог существует? — внезапный вопрос сорвался с моего языка прежде, чем я успела подумать.
— Глупая, наивная девочка, — смех отца резал мне уши, — тобой было так приятно помыкать. Ты, как послушная собачка, исполняла команды хозяина, опасаясь наказания.
И вот теперь я перестала что-либо слышать. В моих ушах бешено стучала кровь, разгоняясь по венам. Ложь, ложь, наглая ложь. Ложью было пропитано все мое существование. Я встала на ноги и стянула полотенце со своей головы. Темные волосы упали мне на плечи, создавая завесу на лице.
— Что ты сделала? — глаза отца расширились от шока.
— Обрезаю последние нити, что связывали меня с тобой, — мрачно пробормотала я и шагнула в сторону кухонного шкафа. Большой молоток, которым отбивают мясо, висел на изогнутом гвозде в дальнем углу. Я потянул его на себя, снимая с крючка, затем крепче перехватила в ладони и повернулась к человеку, который раскрасил в черное мою жизнь, забрав себе мое недолгое детство. Не давая себе возможности подумать, я опустила молоток ему на голову, рассекая мягкие ткани до кости. Крик отца отскакивал от стен нашей кухни. Он приподнял руки, чтобы перехватить молоток, но я отпихнула его ногой и снова опустила свое оружие, нанося хаотичные удары до тех пор, пока его крик не перерос в хриплые стоны. Лужа крови быстро растекалась под его сломленным телом, заливая мои босые ноги. Я буквально утопала в крови, но хуже всего то, что мне это нравилось. Мне нравился знакомый металлический запах, который щекотал мои ноздри, мне нравилась эта липкость, которая въелась в мою кожу. Я стояла посередине этого хаоса и тяжело дышала, рассматривая кровавую кашу на том месте, где когда-то было лицо человека, называвшего себя моим отцом. Хриплые стоны стихли, уступив место звенящей тишине. И мои демоны больше не кричали внутри моей головы, подталкивая к действию. Теперь они затихли, буквально пробуя на вкус алую кровь.