Поднимаясь из пепла
Шрифт:
— Можно попробовать, — наконец произнесла я, оценивая ее реакцию. В ее глазах промелькнуло облегчение, и теплая улыбка растянула губы. Мой монстр замер у нее над плечом и посмотрел на меня белыми глазницами, явно недовольный моим выбором, но я проигнорировала его, и полностью сосредоточилась на докторе перед собой.
— Тебе пятнадцать лет и …
— Мне шестнадцать, — поправила я ее, — точнее, исполнилось два дня назад.
— О, — она подняла на меня свои карие глаза, — я упустила эту деталь.
Я отвернулась от нее и уставилась в зеркало напротив. Там явно кто-то стоял, я чувствовала, как его взгляд скользит по моему лицу. Слова Кэтрин эхом отдавались в моих ушах, я не могла отвести взгляд от зеркала, словно кто-то снаружи приковал мои глаза
«Перегрызи ее глотку и выберись отсюда», монстр снова залез мне под кожу и теперь подталкивал к действиям. Я на мгновение зажмурила глаза и глубоко вздохнула, стараясь следить за словами доктора. Я знала, что она пытается сделать: заставить меня признать проблему, потом работать над чувством вины, стыда, чтобы я перестала ощущать себя плохой. Кэтрин умело вскрыла тот факт, что я скрывала любые инциденты насилия из чувства страха, что станет еще хуже, поэтому она настаивала на том, что мне надо работать над собственными эмоциями относительно чувства бессилия. И если ее терапия будет заключаться только лишь в беседах и таблетках, что ж, я могу с ней немного поговорить. Что я не готова с ней обсуждать, так это наличие демонов внутри меня. Я не думаю, что она сможет мне помочь с ними справиться, а лишний раз подвергаться экспериментам мне не хотелось, так что я умело следовала рекомендациям Кэтрин, ходила на сеансы, пила таблетки и даже смогла немного поспать без кошмаров. Вот за это мне стоило ее поблагодарить, я и не подозревала, как хороший долгий сон, может улучшить качество жизни. Я стала чувствовать себя более отдохнувшей, в моей голове наступило некое просветление, монстры все меньше и меньше нашептывали мне в ухо, но окончательно они так и не ушли, затаившись глубоко под кожей.
Я стала меньше вздрагивать, когда открывалась дверь. По ночам практически перестала ожидать, что сейчас дверь в палату распахнется и появится Стефания. Обычно он расстегивал свою ширинку и доставал член, который начинал активно поглаживать, не сводя с меня своего масляного взгляда. Каждый раз я забивалась в угол койки и зажмуривала глаза, но его гадкие слова продолжали эхом отзываться в моей голове. В этой клинике ничего подобного не произошло за все два месяца, что я нахожусь здесь, поэтому я стала более спокойной, и даже уверенной. Стоит ли говорить о том, что я полностью исцелилась? Конечно нет, но мне необходимо было создать эту видимость, чтобы убраться, наконец, отсюда к чертовой матери.
Пипа в конечном итоге забрала меня домой, когда доктор дал положительные рекомендации, поэтому я быстро собрала свои немногочисленные вещи и оставила лечебницу далеко за спиной. Уже стоя на крыльце своего старого дома, я испытывала глубинный страх, который медленно просачивался по моим венам.
— Ну же, детка, не стой на пороге, — Пипа подтолкнула меня вперед, а затем первой вошла в большой холл. За эти полгода все осталось так, как я и запомнила, за исключением луж крови, мертвого отца и разбитых вещей. Кто-то хорошенько убрал в доме, пока я лечилась в психушке.
— Я не могу тут быть, Пипа, — пробормотала я тихо, опуская сумку на голый пол.
— Я понимаю, детка, — ее глаза снова наполнились слезами, — но это твой дом.
— Я не могу, — повторила я сквозь стиснутые зубы. Огромный дом, это лишь вход, порог, начало, как угодно, а дальше находится сама преисподняя, которая в любой момент может поглотить меня. Мне следовало сжечь этот дом дотла, а входы в туннели завалить.
Я заставила себя пройти дальше и подняться по лестнице в свою старую комнату. На мгновения я задержалась наверху лестницы, вспоминая, как столкнула отца вниз. Его образ показался у основания, и я снова смотрела, как он сломался, как низко упал со своего пьедестала. Ублюдок. Его похоронили без моего присутствия. Не то, чтобы я хотела там быть, но видеть, как его опускают в землю, было бы большим удовольствием. Моя спальня теперь казалась мне чужой и неуютной. Учебники, мои записи,
Я провела руками по учебникам, смахивая их на пол. На грохот прибежала Пипа. Ее глаза были расширены, а лицо выглядело взволнованным.
— Нора, детка, что случилось?
— Ничего, — мрачно буркнула я. Обращение ко мне по имени вызывало отвращение. Я похоронила эту девочку глубоко глубоко в своем сознании и не готова была снова выпустить на поверхность.
— Не называй меня по имени, хорошо?
— Хорошо, — неуверенность исказила черты лица пожилой няни. Я одобрительно кивнула и шагнула к своему шкафу, распахивая дверцы. Куча платьев, школьная форма, ленты, чулки. Вытащив все содержимое, я свалила одежду в большую кучу на полу и стала искать хоть что-то, что могу надеть.
— Что ты ищешь?
— Одежду, — отрезала я, — нормальную одежду.
— Чем тебе не нравятся платья?
— Всем, — холодно ответила я, вытаскивая на свет пару темных штанов и серую футболку. Пипа кивнула головой и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Очевидно, что она не понимала, как со мной теперь общаться. Я и сама не до конца понимала, если честно.
Переодевшись в штаны и футболку, я расчесала волосы и собрала их в высокий пучок, скрепив шпильками. Я не хотела выходить днем на улицу, но и оставаться в доме тоже было сложно. Мне надо было придумать, чем занять свои мысли, пока мои монстры не решили за меня. Я вспомнила последний раз, когда позволила им одержать вверх.
Это была моя первая неделя в той жуткой лечебнице, где доктор Мэдисон испытывал на мне свою версию лечения психоза. Я лежала на голом матраце, мое тело было онемевшим, а сознание — заторможенное. Но я помнила, как дверь в палату распахнулась и вошел первый охранник. Он приблизился к кровати, думая, что я сплю, накачанная лекарствами. Но я не могла спать. Он склонился над мои телом и стал щупать мою грудь сквозь тонкую ткань больничной рубашки. Мерзкое ощущение чужих рук снова накрыло меня с головой, угрожая поглотить целиком. Я рвано дышала, борясь с оцепенением своего тела. Охранник радостно похрюкивал, пока теребил свою плоть рядом с моим телом. Он проводил руками по моим ногам, рукам, щипал и царапал грудь, затем начал дергать мои свободные больничные штаны. Мои монстры рычали и царапались внутри моей головы. Я закрыла глаза и позволила черноте утянуть меня вниз, выпуская демонов на свободу. В итоге охранника нашли утром со спущенными штанами около моей кровати. Его глазные яблоки были выдавлены, а член — отрезан и засунут в широко раскрытый рот.
Я провела несколько очень неприятных сеансов ЭШТ, но удовлетворение прочно осело в моем животе. После этого ни один охранник не решался переступить порог моей камеры, но это не означает, что они перестали приходить, останавливаясь на пороге, чтобы удовлетворить себя. Мои руки снова оказались в крови, по вине монстров, живущих внутри моего сознания. И я не хотела, чтобы это повторилось, поэтому сейчас накинула мысленный поводок на демонов и прижала их к своему телу, не давая возможности вырваться.
Спустившись по лестнице, я прошла к дальней комнате и зашла внутрь. Пустые стеллажи располагались аккуратным рядом. Я смутно вспоминала, как Чен забежал сюда, опасаясь быть пойманным на месте преступления. Куда он делся потом? Ждал здесь или все же рискнул спуститься вниз? Я дернула за рычаг около крайней полки и шкаф медленно отъехал в сторону. Будет безумием думать, что Чен все еще внутри, но мне хотелось проверить. Чернота вырвалась на свободу, обдавая меня холодным воздухом. Я смотрела в глаза бездне, не решаясь сделать шаг внутрь. Пипа за моей спиной шокированно вздохнула.