Поднимаясь из пепла

Katrina Lantau

— Что это?

— Это дорога в преисподнюю, — сухо ответила я, разглядывая ступеньки в слабом свете.

— Ты хочешь туда спуститься?

— Нет.

Я развернулась и быстро взлетела по ступенькам в свою спальню. Мое сердце колотилось от страха, а ладони стали липкими. Я села на кровать и облокотилась на спинку, делая частые неглубокие вдохи. Мой локоть уперся во что-то твердое. Я протянула руку и достала бутылку из-под воды, которая была наполнена янтарной жидкостью. Я медленно села на кровати и открутила крышку, поднося содержимое к своему носу. Запах алкоголя ударил по моим рецепторам. Я не задумываясь сделала несколько глотков и тут же закашляла, когда обжигающая жидкость пролилась мне в глотку. Смахнув слезы, я выпила еще немного, прежде чем закрутить крышку и засунуть бутылку обратно в тайник. По телу разлилась легкость, а в голове приятно зашумело. Я встала на ноги и слегка пошатнулась, а затем рассмеялась. Мне нравилось мое состояние, оно заставляет меня испытывать радость, чего не было уже давно.

Я вышла из комнаты и направилась в сторону кабинета своего отца. Я и сама не понимала,

почему продолжаю называть его отцом. Осторожно приоткрыв дверь, я нерешительно замерла на пороге. Кабинет не вызывал во мне положительных воспоминаний, но я все равно заставила себя войти внутрь. Здесь все было ровно так же, как и при его жизни. Мне кажется, что сюда даже никто не заходил, потому что если во всем доме не было ни пылинки, то тут пыль покрывала все толстым слоем.

Я прошла немного вперед и провела пальцами по пыльной поверхности стола, оставляя полосы. Отец много времени проводил в своем кабинете, работая над проектами. Его блокнот, научные труды, книги — все лежало так же, как он и оставил. Я села на его место и положила руки на стол, вдыхая запах пыли. Прошло полгода, но образ его все еще жив в моем сознании. Чтобы освободиться от его присутствия, мне надо нечто большее, чем просто его смерть. И я пока не понимала, что именно.

Методично выдвигая ящик за ящиком, я перебирала пальцами какие-то бумаги, не особо вчитываясь в содержимое, пока пальцы не наткнулись на толстую кожу черного блокнота. Вытащив его наружу, я раскрыла обложку и увидела странный символ, что-то вроде перевернутого треугольника, скрещенного со вторым треугольником, по центру которого располагалась замочная скважина. Перелистывая страницы, я читала какие-то фамилии, имена, отрывистые фразы и координаты. Все это было сделано рукой моего отца, его почерк был мелким и трудночитаемым. Я подхватила блокнот и встала на ноги. Не уверенная, что с ним делать, я сунула его под руку и вышла из кабинета, оставив дверь широко распахнутой. В своей спальне я спрятала блокнот в тот же тайник, где была моя бутылка с алкоголем, предварительно отпив из нее большую часть, я закрыла дверь своей спальни и вышла на улицу. Солнце уже скрылось за горизонтом, поэтому я накинула капюшон тонкой толстовки на голову и сунула руки в карманы. Я не уверена, куда собиралась пойти, просто быть запертой в четырех стенах на протяжении полугода оказалось слишком сложным даже для меня, типичного интроверта. Я быстро проходила город, оставаясь незамеченной для большей части людей. Видеть взгляды сочувствия и жалости было сложно, потому что они невольно возвращали меня к тем событиям, которые и послужили причиной их отношения ко мне. Уже с опозданием я подумала, что мне следовало захватить свою бутылку с алкоголем, потому что я не планировала возвращаться в этот безумный мир в ясном сознании. Гораздо лучше было чувствовать легкость и невесомость во всем теле, когда губы сами собой растягивались в улыбке. Мои ноги сами принесли меня к домику, в котором прятался Чен. Я не знала, там ли он все еще находится, учитывая, что он окончил старшую школу, пока я находилась в вынужденном отпуске. Окна в его убежище были темными, а дверь заперта. Я немного потопталась на одном месте, затем провела руками по верху дверного косяка, в надежде найти ключ. Я осмотрела так же и порог, переворачивая камни, затем залезла на небольшой выступ и заглянула в чашу уличного фонаря. И вот бинго, ключ висел на маленьком гвоздике. Протянув руку, я сняла его с гвоздя и спрыгнула с камня. Дверь распахнулась с легким скрипом. Я осторожно вошла внутрь, прикрыв ее за своей спиной и задвинув толстую щеколду. Ключ я положила в свой карман, после чего щелкнула настольной лампой. Мягкий теплый свет озарил небольшую комнатку, открывая вид на узкую кровать, застеленную пледом, деревянный стол, несколько полок, раковину и душевую за занавеской. Я не знаю, как ему удалось заполучить себе такое жилище, но очевидно, что здесь я чувствую себя более спокойной, чем в собственном чертовом доме.

Я не спеша обошла домик, стараясь не трогать личные вещи Чена. Его тетради, несколько учебников, скомканные листы белой бумаги, карандаши, все было покрыто толстым слоем пыли. Очевидно, что его не было здесь довольно длительное время. Я села на кровать и тут же закашляла, когда частички пыли взмыли в воздух. Решив все же немного прибрать, я распахнула входную дверь, впуская прохладный воздух, затем нашла тряпку, веник и принялась за уборку. Смахнув везде пыль, я выбила подушку, покрывало, затем вымела весь дом и даже протерла полы. Воздух стал гораздо чище, что не могло не радовать. Я вновь заперла дверь на замок, сняла свою толстовку, оставаясь в серой футболке, и села на пол около кровати. Я не стала выбрасывать скомканные листы бумаги, которые Чен не докинул до мусорного ведра, а вместо этого раскрыла пальцами и разгладила мятую бумагу. На некоторых листах были нарисованы крылатые монстры, некоторые изображали туннели и подземелье. Были даже такие, на которых люди в черных капюшонах разрывали кого-то на куски, умываясь кровью. Я разгладила последний листок и уставилась на собственное отражение. Чен изобразил меня с обнаженной спиной, которую пересекали шрамы, очевидно, воспроизведя тот момент, когда я была у него в домике. На рисунке я смотрю на него из-за плеча, мои длинные светлые волосы перекинуты на бок, а шрамы на спине все еще кровоточат. Зачем Чен нарисовал меня? И главное, почему он скомкал и выкинул рисунок? Я аккуратно сложила рисунки и убрала их в свой карман, после чего легла на кровать и уставилась в потолок. Я понятия не имела, что мне делать со своей жизнью, как мне подстроиться под стремительно меняющийся мир, но видимо, мне придется это сделать. Кэтрин убеждала меня, что мне надо найти свое место в этом мире, найти занятие, которое будет тянуть

меня наверх, не давая погрузиться в пучины ада. Как мне найти такое занятие, когда все, чего требуют мои монстры — это кровь, кровь, и еще больше крови? Я не хотела выныривать из блаженного небытия, вызванного алкоголем в моей крови. Без этого мир казался серым и обыденным, как сейчас, когда я проснулась с головной болью и спутанным сознанием. На несколько секунд мое тело оцепенело, не осознавая, где я нахожусь, однако вскоре очертания маленького домика медленно начали просачиваться в мой разум. Я села на кровати и потерла лицо руками. Очевидно, что мне удалось уснуть и даже проспать до самого утра, что казалось действительно удивительным. Я встала на ноги и подошла к окну, выглядывая наружу, но ничего не увидела. Домик был спрятан от посторонних взглядов, поэтому кирпичная стена напротив не могла мне рассказать, что твориться снаружи.

Я умылась холодной водой, затем поставила маленький чайник на самодельную плиту, вскипятила воду и залила чай в чашке с отколотым краем. Распахнув входную дверь, я вышла на крыльцо и села на поваленное дерево, прихлебывая чай из чашки. Мне казалось, что именно это делал Чен по утрам, когда прятался в своем убежище. Я не знала, почему искала утешение в его домике, возможно на подсознательном уровне тянулась к тому, кто может понять мое состояние не по теории из учебников, а пройдя по этому пути вместе со мной. Пачка сигарет выглядывала из-под выступавших корней, привлекая мое внимание. Я протянула руку и достала ее, отставив чашку на землю. В пачке было около десятка сигарет и спички в тонкой коробке. Я достала одну и поднесла ее в носу, втягивая запах табака. Сунув сигарету в рот, я поднесла спичку и прикурила ее, моментально закашляв от дыма. Откинув спичку в сторону, я покрутила тлеющую сигарету между пальцами и снова сунула ее в рот, упорно втягивая дым. Моя голова начала кружиться, пока я делала жалкие попытки освоить искусство курения. Но мне нравилось такое состояние. Так же, как и после алкоголя, легкость и невесомость. Кивнув самой себе, я сунула пачку в карман и посидела еще немного, наслаждаясь пространством вокруг себя. Мне стоит вернуться в свой дом, чтобы Пипа не подняла охрану порядка на мои поиски. Она мой опекун, так что имеет законное право. Я вернулась в домик, убедилась, что выключила все, что может уничтожить его, затем заперла дверь, повесила ключ на гвоздик и накинула капюшон на голову. Было жарко, но я не решилась открыть свое лицо.

Пипа выглядела встревоженной, когда я переступила порог дома и вошла в холл.

— Нора, детка, я всю ночь ждала тебя. Где ты была?

— Я просила не называть меня по имени, — я прошла мимо нее и стала подниматься по лестнице, — не волнуйся за меня, мне просто нужно немного пространства.

— Но я волнуюсь! — вскричала она, — ты можешь хотя бы предупреждать меня, что бы я..

— Что бы ты что? — я замерла на ступеньках, повернувшись к ней лицом, — где была твоя забота, Пипа, когда отец насиловал меня в своей спальне? А, да, ты спала. Так вот теперь тоже спи, Пипа, для собственного блага. Я благодарна тебе и все такое, но не стоит будить монстров, которые только и ждут, чтобы вцепиться кому-то в глотку.

Пипа выглядела ошеломленной, пока я продолжила свой путь до спальни. Приняв быстрый душ, я высушила волосы и уставилась на себя в новое зеркало, которое кто-то повесил в замен разбитого. Я не узнавала себя, и это было хорошо. Мои волосы были темные, кожа все еще загорелой, глаза яркими, отливающие голубизной. Тело слишком худым, а скулы выступающими, но я планировала постепенно работать над этим, потому что мне нужны силы, чтобы противостоять монстрам.

— Пипа, — я вошла в кухню и села за высокий стол, — я получила документы об окончании основного курса школы?

Пипа стряхнула муку с рук и повернулась в мою сторону.

— Да, они у меня. Тебя оценили на высший балл, несмотря на то, что ты не присутствовала на выпускных экзаменах.

Пипа прошла вперед и села рядом со мной, стараясь не касаться меня своими руками, все еще покрытыми белой мучной пылью.

— Ты можешь пойти в старшую школу, а можешь сразу определиться со специальностью, твои знания это позволяют, поэтому не думаю, что возникнут сложности, если ты хочешь начать работать в лабораториях.

— Я хочу уехать отсюда, — мои слова явно ошеломили пожилую няню.

— Куда?

— Не решила, но я точно не останусь во Втором центре. Я не готова снова и снова переживать все те события, которые успешно похоронила в глубине своего сознания. А все эти люди, — я слабо дернула плечами, — они будут смотреть, спрашивать, сочувствовать или обвинять. Я не готова к такому, Пипа.

— Я понимаю тебя, детка, но куда тебе идти? У тебя нет никого в этом мире, кроме меня.

— Позволь мне уехать, Пипа, — мои слова звучали не как просьба, а, скорее, как приказ.

— Я буду волноваться, — на ее глазах снова выступили слезы.

— Мы уже проходили этот этап, не стоит повторяться, — я отодвинула стул и встала на ноги. На столе стояла высокая корзина с яблоками и свежими булочками. Я подхватила несколько яблок, потом вцепилась зубами в мягкое тесто булки, и вышла из кухни.

Я отправилась на то скрытое горное озеро, где впервые увидела Чена. Дорога до холмов заняла определенное время, когда солнце уже высоко поднялось в небо. Я вскарабкалась по камням и вошла в прохладный грот. Бирюзовая вода сияла в солнечных лучах, буквально притягивая меня к берегу. Я скинула толстовку, оставшись в простой белой футболке, и шагнула ближе к кромке воды, опустив руку в прохладную воду. Мои пальцы коснулись каменистого дня, и я вытащила на свет несколько маленьких камешков, которые были гладкими и холодными на ощупь. Положив их на берег, я вновь погрузила руку в воду, вытаскивая еще больше камешков. Они все были разного размера и расцветки, но абсолютно каждый имел гладкую, обтесанную водой, поверхность.