Поднимаясь из пепла
Шрифт:
— Нора? — слова выдернули меня на поверхность, вынуждая обратить внимание на женщину и мужчину, которые остановились около стола и смотрели на меня со смешанными чувствами. Оба были одеты в костюмы и держали в руках темные папки с бумагами. Женщина первой села на стул и раскрыла папку перед собой, — я хочу, чтобы ты рассказала нам, что произошло.
— Что произошло? — эхом повторила я, безвольно уставившись на середину стола.
— Да, что произошло, — кивнула она головой. Мужчина остался стоять и теперь прислонился к стене, позади меня. Его присутствие заставляло меня нервничать, поэтому я слегка изменила свою позицию
— Тебя пугает мой напарник? — спросила женщина.
Unknown
— Я его не знаю, — ровным голосом ответила я.
— Тебя не пугаю я? — она слегка прищурила свои глаза.
— Если вам не нравится насиловать детей, то нет, вы меня не пугаете.
Женщина слегка вздрогнула от моих слов и покосилась на мужчину. Он кивнул головой и вышел из комнаты, оставив нас наедине.
— Расскажи мне подробнее об этом, — попросила женщина.
— Что вы хотите знать? Почему я убила своего отца? Или почему я сказала про насилие?
— Я хочу знать обо всем, — вздохнула она и взяла в руки карандаш, — нам пришел запрос с твоей школы, Нора, а именно, по поводу твоего медицинского осмотра.
— Разве это не должно быть медицинской тайной? — меланхолично спросила я ее.
— Да, обычно так и есть, — кивнула она, — но не тогда, когда результаты такие, как у тебя. Ты знаешь, что имеешь серьезные гинекологические проблемы?
— Нет, — махнула я головой, — я никогда не была у врача.
— Твои анализы не совсем хорошие, Нора. Глубокие рубцы внутри тебя, которые вероятно были образованы в результате частого и жестокого изнасилования, становятся серьезным препятствием к тому, чтобы иметь детей в будущем.
— Вы думаете, я захочу иметь детей?
— Я не знаю, но думаю, что когда-то тебе захочется их иметь.
— Нет, — в мой голос звучал жестко даже для моих ушей, — я не хочу это обсуждать.
— Но мы должны, — настаивала она, — тебя обвиняют в серьезном преступлении.
— Мой отец изнасиловал меня, когда мне было десять лет, — пустым голосом ответила я, — с тех пор он делал это регулярно, иногда приглашая своих друзей. Если вы спросите, почему я никому не сказала, я не знаю ответа. Вероятно, я боялась его. Я убила его. И сделала бы это снова, даже не задумываясь. Если вы спросите, жалею ли я. Да, я жалею о том, что не нашла в себе силы сделать это раньше.
Я замолчала и спрятала дрожащие пальцы под столом. Женщина смотрела на меня с влажными глазами, затем сглотнула и кивнула головой.
— Я поняла тебя, Нора, — она встала из-за стола и вышла в коридор.
Я потеряла счет времени, пока сидела в этой комнате. Меня отвели в медицинский кабинет, где доктор соскребала кровь с моей кожи, затем меня осмотрел гинеколог, заставив снова раздеться и лечь на кресло. Мою спину обработали, а некоторые, особенно глубокие, раны, зашили. Я видела, как в соседнем кабинете были разложены любимые игрушки моего отца, которые он с особым удовольствие использовал на моем теле. Возможно, мне следовало применить их на его теле, прежде, чем убить. Эта мысль проносилась в моей голове, пока мое тело свело судорогой от вида хлыстов, кляпов, расширителей, анальных пробок и другой дряни, которая побывала в моем теле. Женщина, которая сопровождала меня на каждом этапе моего перемещения, подхватила меня своими руками и покосилась на игрушки, оттаскивая меня
— Если ты раскроешь свой рот и хоть что-то расскажешь, я убью тебя прямо на этом месте, — его злой шепот проник в мою голову, заставляя волоски становиться дыбом. Я знала этот голос. Он преследовал меня по ночам и заставлял оборачиваться днем, — кивни, если ты поняла.
Я судорожно затрясла головой, зажмурив глаза. Мою шею выпустили из захвата, но я не осмелилась открыть глаза, чтобы посмотреть на мужчину.
— Советник Томпсон, вы здесь, — голос женщины вернул меня обратно в комнату.
— Зашел поддержать нашу маленькую Нору, — мужчина учтиво пропустил женщину в комнату, после чего вышел за дверь, бросив в мою сторону угрожающий взгляд.
— Это замечательно, что вы в такую минуту нашли время поддержать ребенка, — женщина улыбнулась ему и прикрыла дверь, поворачиваясь ко мне лицом.
Я дышала носом и пыталась успокоить свое дыхание. До меня только сейчас дошло, что ничего не кончилось. Есть и другие, которые с легкостью вернут меня туда, откуда я сбежала. Паника начала душить меня, крепко стискивая горло. Я захрипела, пытаясь втянуть воздух в свое тело. Женщина подбежала ко мне и схватила за плечи, с силой встряхивая.
— Нора, дыши девочка, дыши, — ее голос пронзила волна паники, — Помогите!
На ее громкий крик прибежали несколько офицеров, но стоило им коснуться моего тела, как я начала брыкаться и громко кричать, используя те остатки воздуха, которые у меня еще оставались. Офицеры попятились к дверям, когда женщина крикнула им отпустить меня, и сама попыталась подхватить меня под руки, чтобы вывести из комнаты. Я потеряла сознание прежде, чем ей это удалось, а когда открыла глаза, меня окружали белый потолок и голые стены.
Глава 6
Нора, 16 лет
Четыре гребаных месяца. Вот сколько меня держат в этом чудовищном месте. Знаете, мы вроде как стремимся быть более человечными, более сдержанными, более ответственными, чем были раньше, учитывая неудачный опыт прошлого человечества. Забудьте все это, если вы попали сюда — в психиатрическую клинику. Я делала небольшие зарубки на стене, поэтому сегодня, перечеркнув очередную семерку столбиков, выяснила, что пролетело четыре гребаных месяца. Хотя при слове «пролетело» я явно погорячилась. Скорее медленно протянулись катком по моему бедному телу.
— Завтрак, — громкий крик за дверью вынудил меня поправить подушку и ровно сесть на свой голый матрац. Я давно усвоила, что в этом заведении лучше подчиняться правилам и лишний раз не перечить. По крайней мере, что касается таких мелочей, как распорядок дня. Дверь со скрипом распахнулась, и пожилая женщина вкатила тележку внутрь. Охранник за дверью угрожающе положил руку на электрошокер, посылая мне молчаливые угрозы. Да ладно тебе, серьезно? Я под завязку накачана лекарствами так, что даже собственное имя то с трудом вспоминаю.