Поднимаясь из пепла
Шрифт:
— Привет, — тихий голос буквально заставил меня выпрыгнуть из собственной шкуры. Я резко обернулась, чуть не соскользнув с каменистого берега в холодную воду. Светловолосая девушка сидела в тени грота и наблюдала за моими движениями. Ее лицо было скрыто за плотной завесой волос, поэтому мне не удалось разглядеть ее полностью, — я не хотела тебя напугать, мне жаль.
В ее голосе было столько грусти и тоски, что я буквально могла попробовать на своем языке отголоски ее боли. Я отряхнула мокрые руки и встала на ноги, не решаясь приблизиться к незнакомке.
— Ты не напугала, я просто не ожидала, что здесь еще кто-то будет, — мой голос
— Я часто сюда прихожу, — волосы все еще мешали увидеть ее лицо, — здесь редко кто бывает в обычные дни. В основном на выходных или каникулах сюда приходят школьники, а так, тут всегда тихо.
Она замолчала, нервно теребя кончики своих волос. Я глубоко вздохнула и сделала шаг в ее направлении, осторожно усаживаясь на каменный выступ.
— Меня зовут Эми, — девушка чуть приподняла голову, — а тебя?
— Нора, — произнесла я на выдохе, — но я не хочу, чтобы меня так называли.
— Почему? — она казалась искренне удивленной, — у тебя красивое имя.
— Потому что оно принадлежит очень сломанной и очень травмированной девочке, а я не такая. Уже не такая, — поправила я саму себя.
— Тогда ты всегда можешь поменять имя, — предложила Эми.
Я вскинула голову и посмотрела на нее. Почему эта мысль никогда не приходила в мою такую гениальную голову?
— Ты права, — кивнула я ей, — мне стоит сменить имя.
— Ты могла бы назвать себя в честь мамы или подруги. Или просто взять какое-то красивое имя, которое будет вызывать у тебя приятные воспоминания.
— Это сложно, — вздохнула я, — в моем окружении не так-то много хороших людей, чтобы брать с них пример.
— В моем тоже, но я всегда беру пример со своей мамы, — казалось, что Эми забылась в разговоре, потому что неожиданно подняла голову и ее лицо озарила нежная улыбка, когда она начала говорить о своей маме, — она очень красивая и добрая.
Я слышала Эми, но ее разговоры отошли на второй план, потому что мои глаза полностью сосредоточились на глубоких шрамах, которые пересекали ее правую щеку от самого рта до виска, слегка скашивая правый глаз. Эми внезапно дернулась и резко прикрыла лицо длинными волосами.
— Нет, — вырвалось из меня, — не прячься.
— Они ужасные, я знаю, — ее голос вновь звучал грустно и потеряно.
— Откуда они?
— Я мало что помню, но мама говорит, что на нас напали, когда мы переезжали в этот город. Ты же знаешь, пустошь принадлежит разным тварям.
— Знаю, — кивнула я головой. Твари были огромной проблемой для нас, выживших. Я так же знала, что есть специальные охотники, которые уничтожают их, разрушают гнезда, не давая возможности воспроизводить потомство, но этого было мало, всегда будет мало. Только время покажет кто в конечном итоге одержит победу: мы, или твари.
— Мой папа был убит, когда мы переходили границу. Мама заболела и теперь не такая, как была раньше. Но я все равно ее люблю.
Эми снова улыбнулась робкой улыбкой. Я почувствовала, как мои губы растягиваются в ответном жесте. Мышцы лица отвыкли от такого привычного движения, поэтому я чувствовала напряжение. Улыбка Эми стала еще шире. Она откинула волосы назад и не пыталась прятать изуродованную сторону своего лица. Я мало обращала внимания на эту ее деталь, потому что мое собственное тело могло с легкостью посоперничать за звание самого уродского шрама.
— Почему ты не в школе? — спросила я Эми, поднимая один из камешков.
— Я на домашнем обучении, потому что дети высмеивали меня и дразнили. Мама забрала меня несколько лет назад и теперь я прихожу только для того, чтобы сдать работы. Это мой выпускной год, так что осталось не так много времени.
Общение с Эми было легким и непринужденным. Я не заметила, как солнце начало клониться к закату, а ветер стал прохладнее. Мы несколько часов проговорили обо всем и ни о чем сразу. Эми много рассказывала о своей жизни, о своих родителях, о небольшом доме, в котором они с мамой поселились после гибели отца. Я ни слова не рассказала о свой жизни, не желая, чтобы Эми погрузилась с головой в эту яму, из которой я сама не могла выбраться. Когда настало время расходиться по домам, она, казалось, с сожалением смотрела на меня большими зелеными глазами.
— Давай встретимся завтра на этом же месте? — предложила я ей, не совсем уверенная, надо ли мне это.
— Давай, — Эми широко улыбнулась и взяла меня за руку, — мне очень не хватает общения в реальной жизни. Мои виртуальные друзья уже порядком устали от моего нытья.
Я слабо улыбнулась в ответ, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, когда рука Эми касалась моего тела. Никакого дискомфорта или страха не последовало, поэтому я слегка сжала ее пальцы, чувствуя мягкую кожу рук.
Эми быстро побежала к своему дому, в то время, как я медленно тащила ноги в свой. Пипа уже ушла к себе в комнату, но на столе стоял еще теплый ужин. Я села на высокий табурет и придвинула к себе тарелку, которую буквально вылизала, съев все дочиста. Возможно, что день на свежем воздухе оказал благотворное влияние на мой организм.
На следующий день я вышла из душа и расчесала влажные волосы. Я все еще не решила, чем мне заниматься, но сидеть в этом доме тоже не входило в мои планы. Мне следовало, наконец, решить, какое направление в науке выбрать, чтобы заняться работой, потому что я не планировала возвращаться в старшие классы школы. Но одно лишь упоминание о лабораториях вызывало во мне внутренний протест. Я не уверена, с чем это связано, потому что мне всегда нравилось учиться, однако сейчас чувствовала только отвращение, стоило мне открыть свои записи.
Я высушила волосы, заплела их в косу, затем надела шорты и футболку. Прихватив кофту с капюшоном, я спустилась вниз и сжевала бутерброд, запив его горячим чаем. У меня еще было время до встречи с Эми, но я решила выйти пораньше, потому что так и не придумала, чем занять себя дома.
Город жил своей жизнью. Медленно крутились шестеренки в этом большом проекте под названием человечество. Нам было сложно отстраивать все заново, но прошлые разработки и опыт значительно упростили нам жизнь. Все, что уцелело, было собрано и рассортировано. Затем по образцу создавались новые вещи, товары, продукты питания. Были запущены линии производства, электроэнергетика, благодаря солнечной энергии, которой тут было в избытке. В каждом городе были автономные системы водоотведения и канализации, потому что прокладка труб между поселениями была связана с огромными рисками. Твари все еще бродили в пустыне и представляли серьезную угрозу. Город, в котором я живу, это мозговой центр всего человечества. Лучшие ученые находятся под постоянной защитой, поэтому мой город — это наиболее безопасное место для жизни. Но я больше не чувствовала своей принадлежности к земле.