Подноготная любви
Шрифт:
П.: Нет. (Странная, всё-таки, жизнь… Такое впечатление, что она повторяла мои ошибки… Последовательно и в том же порядке… Некрофилы, опять-таки, не священники или трупорезчики, а целители… Это что — простое совпадение? Или это закон существования половинок? Где оступается ведущий, падает и второй… Нет, она быстрее подымалась, чем я… Так именно потому, что впереди был я, и успевал подняться… А может, это я повторял её ошибки?.. Тоже нет. Я прежде… Раньше её, она — потом… Хотя время… Что такое время? Если судить по происходящему, оно всё время закольцовывается… Нет, это я виноват, что она оступалась. Я, идущий впереди, должен был остановиться первым и протянуть ей
Ольга: А что ж тут непонятного? Чем ещё заниматься? Ребёнка можно отдать бабушке. А самой можно… Как может быть иначе? Разве можно себе представить другое для женщины поведение?
П.: Ты хочешь сказать, что было обилие мужиков?
Ольга: Зачем обязательно обилие? Два-три. Да она мне вроде что-то такое, кажется, рассказывала. Как раз необходимое число «четыре» отработала. Так что, женись, не думай!
П.: Да, я знаю, женщина женщине всегда поможет.
Ольга: О, да! Это не то что вы — мужики! Я, всё-таки, её лучшая подруга. Хотя, что я, собственно, знаю? Я только по её рассказам… Она мне, правда, рассказывает всё. Только у неё с тобой началось, она мне позвонила и говорит: «С каким я человеком познакомилась!..» Я думаю: всё — опять влюбилась! Разве я могла предположить, что она за тебя так схватится — руками и ногами?!
П.: А что ты видела?
Ольга: Да ничего. В Центре разве… Мы там, собственно, все, и Сергей тоже, всю дорогу тусовались. А Галя с этим… Но там — ничего, вида не показывали, чтобы никто ничего-ничего. Да там и возможности не было. Эта Гина мешала, ревновала. Да она вообще ко всем ревновала. Причём жутко. А перед этим дерьмом расстилалась.
П.: Я так понимаю, что эта Гина была в Центре самой заметной женщиной?
Ольга: Да. Только непонятно: почему?..
Глава сорок восьмая
Итак…
Итак, подведём некоторые предварительные итоги. Чем же, в смысле познания, можно было обогатиться, ознакомившись с первыми частями «Катарсиса…»?
Мы с вами несколько проницательней, чем это обычно водится, заглянули в некоторые места, которые принято считать особо интересными. Мы побывали у дельцов наркобизнеса, в самом начале этой цепочки, побывали и в конце, познакомившись на примере несчастного А. с подсознанием их жертв. Мы взглянули на убийц известного чемпиона по каратэ и киноактёра Т. Нигматулина, а в целительском Центре и вовсе проникли в их тщательно скрываемое «святое святых», доступ куда даже сыщику может открыть лишь Провидение. Мы рассмотрели брачную судьбу гениального Льва Толстого, которая, в отличие от его творчества, к сожалению, оказалась типичной; о самом сокровенном в его семейной жизни мы уже сказали, и к этой «волнующей» теме ещё вернёмся. Мы изучали детали судеб любимейших его героев и, кажется, начали догадываться о нетривиальности их появления и даже о как бы независимом их ото Льва Николаевича существовании. И, разумеется, стенограммы общения П. и В. Не только его, но и Его Возлюбленной…
Можно вернуться к самому началу — а в книгах это самая ценная из возможностей — и с высоты обретённых познаний вновь заглянуть в горное азиатское селение, в тот дом на краю кишлака. Теперь мы уже не удивимся, почему Ал не смог верно оценить ситуацию и доверился случайному человеку — Ал попался психоэнергетически. Мы более не удивимся, что Джамшед, прежде чем стать бандитом и даже прежде чем стать профессиональным убийцей в рядах государственных войск, пытался выучиться на учителя истории, а любовь к раскапыванию могил сохранил даже до времени встречи с Алом. Мы не удивимся более, что мулла предсказал Джамшеду, что он, Джамшед, мог бы, читая суры из Корана, «исцелять», то есть делать то, что в Азии тоже принято называть исцелениями от Бога, и не удивимся тому, что это предсказал именно мулла. Мы более не удивимся презрительному отношению жены Джамшеда к своему мужу и его сексуальным возможностям, и тому, что он живущий в душе страх объясняет чьими-то яйцами на потолке.
Стоит, стоит перечитать первую главу. Хотя бы уже потому, что этот притон наркоманов — как бы символ происходящего на нашей восставшей против Бога планете. Всё — и мужчины, и их женщины, и неспособность тех и других, и их яйца на потолке.
Мы не удивимся более неожиданным приключениям Ала, человека-зеркала, и тому, что В. оказалась с ним, став именно Возлюбленной, и тому, что для них обоих суббота — в субботу. Это закономерно. Взаимосвязано. Познание — это и есть выявление закономерностей, взаимосвязи, подчас для большинства сокрытой, между двумя событиями.
Познали мы многое. Мы узнали, как груди возлюбленной можно за несколько дней довести до форм совершенных. Точно так же можно восстанавливать зрение, лечить от головных болей, парализаций, диабета, радикулита, хронического тонзиллита и многого другого. И насчёт секса тоже. Мы теперь вообще можем очень многое. Во всяком случае, знаем несравнимо больше, чем Ал, когда он оказался в азиатских горах: о технике и практике психокатарсиса он знал в несколько раз меньше, чем дочитавшие до этой страницы, а о половинках не знал ничего.
Так что, в горы, в Азию, к бандитам, — хорошая, надо сказать, школа! Когда хочется выжить, голова начинает так ясно работать! А к горам стоит и привыкнуть, хотя бы уже потому, что многие верные Божии, по пророчествам, непосредственно перед Вторым Пришествием будут искать спасения от гонений за Истину именно в горах.
А в горах — красиво. И не только весной…
Бог — это очень многое, и, прежде всего, для души. Это — и возможность прикоснуться к половинке. А это — свобода.
Свобода — это ещё и освобождение от тех, кому подражают только оттого, что они готовы нас давить вплоть до нашей с вами смерти. Да, так мы живём…
Но жить — это, прежде всего, видеть, но не так, как видит большинство людей.
Не так — значит глубже.
Глубже — это значит понимать, что закономерно то, что оказавшиеся рядом с Софьей Андреевной были убеждены, что оплот семьи — она, она — труженица, пожертвовавшая собой ради счастия детей, она — как и следует из её поз перед фотокамерами — есть та самая идеальная жена писателя, взирающая на мужа, всю себя посвятившая мужу, его таланту и его служению людям.
Глубже — это не удивляться, почему в толстенной книге отзывов на выставке, посвящённой 150-летию со дня рождения Софьи Андреевны, записей много, но все они одинаковы и приблизительно такие:
«Наконец я поняла, какой должна быть идеальная жена, заботливая мать, верная подруга. Я хочу быть, как Софья Андреевна!»
Глубже — это значит понимать, почему Софья Андреевна была заинтересована в том, чтобы все её дети и внуки выросли бездельниками, и почему все 38 оказавшихся под её влиянием таковыми и выросли.