Подобие жизни
Шрифт:
— Может, лучше и мы внутрь? Оно, конечно, тонуть быстрее начнёт, но будет безопасней, — предложил Горохов и тут же упал, сбитый с ног Владом. Сыщик тоже рухнул в грязь — он заметил среди деревьев человеческую фигуру, которая медленно приближалась к потерпевшим крушение.
— Приготовься, — прошептал бывший полицейский.
Очень скоро стало ясно, что преследователь — андроид, и что при падении он пострадал довольно сильно — одежда висела лохмотьями, вся левая половина тела обуглилась, обнажив пластиково-металлическую начинку. Правой руки не было, поэтому штурмовую винтовку он держал левой, но это ему не особо мешало. А вот то, что шёл он довольно медленно, прихрамывая, давало надежду на благоприятный исход. В голове Кондратенко вихрем пронеслись события последних недель, он вспомнил Цекало, рассказ тамошних маргиналов о роботе, сложил два и два и понял если не всё, то многое. Он слегка приподнялся на локтях и прицелился. Но тут же отвлёкся и зашипел:
— Самохина! Ты куда?!
Девушка окрик проигнорировала. Очевидно, её опять накрыла волна гнева — она выскочила из флаера и понеслась в сторону робота, размахивая какой-то железкой и вопя:
— Кто тебя послал, гнида? Ну ты, урод, я тебя сейчас на шестерёнки разберу!
— Лариса! — белый от ужаса Трофим вскочил и побежал за подругой. Кондратенко вставать не стал, а торопливо нажал на спусковой крючок.
Два выстрела прозвучали одновременно. Лариса взмахнула руками, выронила железяку и упала. Андроид дёрнулся, когда яркий луч вспучил его плечо, и обратил внимание на бывшего полицейского. Но тот выстрелил во второй и тут же в третий раз. В роботе что-то заскрежетало, заискрилось, он замер и задымился. А потом упал.
Влад с трудом, так как тело болело всё сильней, поднялся на ноги и поковылял к неподвижно лежащей Ларисе. Трофим что-то взволнованно причитал и прижимал ладони к ране на груди девушки.
Откуда-то слева донесся гул двигателей. Но кто это, Кондратенко увидеть не успел — боли надоело нарастать постепенно, и она мгновенно достигла максимума. Почувствовав себя так, словно в животе взорвали гранату, бывший полицейский потерял сознание.
Глава 39
Когда Владислав пришёл в себя, первым, что он увидел, было голубое небо с плывущими по нему облаками. Очень удивился — небо выглядело летним и тёплым, а потом сообразил, что это. В последние годы стало модно устанавливать дополнительную панель визуализатора на потолок исключительно для «создания особой атмосферы в интерьере». Кто-то, как здесь, предпочитал стандартную картинку, кто-то — небеса выдуманной планеты или фэнтезийной страны, особые ценители устраивали у себя над головами своды пещеры или даже склепа. Естественно, это было довольно дорогое удовольствие, и позволить себе такое могли только граждане с высоким социальным статусом.
В общем, благодаря потолку Кондратенко понял, что он не в государственной больнице — там такими дизайнерскими изысками не заморачивались. Хотя всё остальное убранство как раз таки напоминало палату — датчики, экраны, аппараты и целых два робота-медбрата. Один сейчас набирал в инъекционный пистолет какое-то лекарство, второй отсоединял гофрированный шланг от внушительного устройства с огромным количеством кнопок и голографическим экраном.
— Где я? — слова прозвучали хрипло, в горле засаднило. Бывший полицейский закашлялся. Медбрат тут же подал ему поильник с водой, отдающей дезинфекцией.
Пить было больно. Не отрываясь от поильника, Влад покосился на шланг и вдруг подумал, что его только что могли вытащить из горла пациента. А пациент — он сам.
— Где я? — повторил вопрос сыщик. В этот раз прозвучало почти нормально. — Что со мной было?
Роботы не ответили. Тот, который колдовал над лекарством, подошёл к кровати, всё так же молча прижал медпистолет к бедру. Влад почувствовал лёгкий укол и только сейчас понял, что лежит в чём мать родила, и лишь ноги до колен прикрыты простынёй.
Открылась дверь, в палату вошла красивая женщина лет сорока, судя по идеальному внешнему виду, андроид. Она подошла к стене напротив и активировала второй визуализатор.
Владислав сел и подтянул простынь выше, прикрывая чресла. Движения были скованными, но боли сыщик не ощущал. Женщина отошла чуть в сторонку, Леонид Горохов на экране скрестил руки на груди:
— Как вы себя чувствуете?
— Терпимо. Я в плену?
Горохов удивился:
— С чего вы это взяли?
— Так я пытался с вашими церберами поговорить, они молчат. Скрывают информацию?
Леонид Зигфридович улыбнулся, отчего стал безумно похож на Трофима:
— У них просто нет речевого аппарата. Это наша семейная амбулатория, здесь не нужны роботы, способные вести беседы. Главное, что они безупречно выполняют свои функции. Для разговоров есть секретари, родные и живые сиделки.
— Ясно. А я уж подумал… Что со мной?
— Ирма, ответь. Кратенько.
Женщина шевельнулась и приятным голосом сообщила:
— После крушения наблюдался целый комплекс повреждений, поэтому было принято решение ввести вас в медицинскую кому и поместить в регенерирующий бокс. К сожалению, пришлось удалить селезёнку и часть тонкого кишечника. После выписки вы можете обратиться в поликлинику по месту жительства для реабилитации. Все манипуляции, которым вы подверглись здесь, на ваш рейтинг не повлияют — семья Гороховых предоставила помощь совершенно бесплатно, в рамках благотворительной помощи малоимущим.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Кондратенко. Он прекрасно знал, что регенерирующие боксы, или медкапсулы, были дорогим удовольствием — на каждую больницу Мегаполиса приходилось максимум по две единицы. А ведь такая штука заменяла собой целое реанимационное отделение, облегчала уход за пациентом и ускоряла выздоровление в несколько десятков раз. Говорили, что регулярное использование бокса оттягивает старение. В это мало кто верил, но, судя по моложавости оверов, сплетники были не так уж неправы.
— Благодарите Трофима, — поморщился Горохов. — Очень уж он за вас переживал.
«Ну да, была бы твоя воля, ты бы меня акулам скормил. Я и забыл, как ты ко мне относишься», — подумал Владислав.
Но вслух сказал совсем другое:
— А где он сам, кстати? С ним всё нормально?
— Скорбит, — равнодушно пожал плечами овер. — А так здоров.
Тут Кондратенко впервые вспомнил о девушке:
— Самохина мертва?
— К сожалению, да, — Горохов неожиданно сбросил маску холодного дельца и вздохнул: — Мальчик очень переживает. Что и понятно — он всегда был излишне впечатлительным. — Лицо вновь превратилось в высокомерную маску. — Даю ещё три часа, на восстановление. Потом вас доставят домой. Трофима не беспокойте, отлёживайтесь. Мы с ним уже всё обсудили, так что вы продолжите расследование через несколько дней, когда сын придёт в себя. Всего доброго. И да, чуть не забыл.