Подозреваемый
Шрифт:
И женщины это чувствовали. Их притягивало к нему точно так же, как луна притягивает приливы.
Но при этом Энсон не составлял конкуренцию Дон Жуану. Большинству дам, которые выказывали интерес к нему, он давал отбой. А каждая из тех, в которой он надеялся найти свой идеал, уходила от него, разбивая сердце, хотя он и не прибегал к столь мелодраматическим выражениям.
На текущий момент ему принадлежала маленькая, восемнадцатифутовая лодка, «Американский парус». Она стояла на якоре в гавани и никак не тянула на яхту.
— У меня хватало времени только на то, чтобы немного поплавать по бухте, — ответил Энсон на вопрос Митча.
Сев за стол, Митч начал писать печатными буквами в блокноте.
— Мне тоже нужно найти себе хобби. Ты вот плаваешь под парусом, отец собирает окаменевшее дерьмо динозавров.
Он вырвал листок и через стол пододвинул к Энсону, чтобы тот смог прочитать запись: «ТВОЙ ДОМ, ВЕРОЯТНО, ПРОСЛУШИВАЕТСЯ».
На лице брата отразилось изумление. Митч подумал, что, должно быть, такое же изумление отражалось и на его лице, когда Энсон читал ему захватывающие истории о пиратах, морских сражениях, поисках сокровищ. Поначалу Энсон, похоже, подумал, что начинается какое-то увлекательное приключение, не понимая нависшей над ним опасности.
Чтобы скрыть затянувшееся молчание Энсона, Митч продолжил:
— Он только что купил новый экземпляр. Говорит, что это экскременты цератозавра. Из Колорадо, Поздний Юрский период.
Пододвинул к брату второй листок, с другой надписью: «ЭТО СЕРЬЕЗНО. Я ВИДЕЛ, КАК ЭТИ ЛЮДИ УБИЛИ МУЖЧИНУ».
Когда Энсон прочитал и это послание, Митч достал из внутреннего кармана пиджака мобильник и положил на стол.
— Такое наследство, коллекция полированного дерьма, как раз в духе наших семейных традиций.
Когда Энсон выдвинул из-под стола стул и сел, на его лице удивление сменилось тревогой. Однако он поддержал этот ничего не значащий разговор.
— И сколько у него экспонатов?
— Он мне говорил. Я не запомнил. Но можно сказать, что его кабинет превратился в выгребную яму.
— Некоторые из шаров красивые.
— Очень красивые, — согласился Митч и написал: «ОНИ ПОЗВОНЯТ В ПОЛОВИНЕ ВОСЬМОГО».
Ничего не понимая, Энсон беззвучно, одними губами, спросил:
— Кто? Зачем?
Митч покачал головой. Указал на часы. 7.27.
И они продолжали обсуждать коллекцию отца, пока ровно в половине восьмого не раздался звонок. Только зазвонил не мобильник Митча, а телефонный аппарат на столике.
Энсон вопросительно посмотрел на Митча.
На случай, что звонят Энсону и время звонка случайно совпало с названным похитителем, который позвонит по мобильнику, Митч показал брату, что трубку должен снять он.
Энсон ее и снял после третьего звонка. Просиял, услышав, кто звонит:
— Холли!
Митч закрыл глаза, наклонил голову, закрыл лицо руками и только по реакции Энсона узнал, когда закричала Холли.
Глава 20
Митч ожидал, что примет участие в разговоре, но похититель говорил только с Энсоном, и не дольше трех минут.
Содержание первой части разговора тайны для Митча не составило: по репликам брата он понимал все. А вот о чем шла речь последние две минуты, он уже не понимал: брат отвечал все реже, а тон его становился все мрачнее.
— Чего они от нас хотят? — спросил Митч, как только Энсон положил трубку.
Вместо того чтобы ответить, Энсон подошел к столу, одной рукой взялся за бутылку кьянти, второй — за стакан, осушил его, наполнил вновь.
Митч в изумлении увидел, что и его стакан пуст. А он вроде бы лишь пару раз отпил по маленькому глотку. Когда Энсон захотел наполнить и его стакан, покачал головой.
Но Энсон наполнил, несмотря на его протесты.
— Если в твоем сердце бушует такой же пожар, как в моем, мы сожжем это вино, как только его выпьем.
Руки Митча тряслись, и не от выпитого вина, наоборот, оно могло унять дрожь.
— Микки? — позвал Энсон. Такое прозвище старший брат придумал ему в особенно трудный период их детства.
Митч оторвал взгляд от трясущихся рук. Посмотрел на Энсона.
— Ничего с ней не случится. Обещаю тебе, Микки. Клянусь, с Холли ничего не случится. Ничего.
В годы формирования характера Митча его брат был надежным капитаном, который уверенно вел их корабль сквозь шторма, пилотом, вылетающим на защиту в час беды. Возможно, на этот раз он переоценивал свои возможности, обещая благополучную посадку, потому что полет контролировали похитители Холли.
— Чего они от нас хотят? — вновь спросил Митч. — Это что-то реальное, мы сможем это сделать, или какое-то безумие, как мне и показалось в тот момент, когда он впервые потребовал у меня два миллиона?
Вместо того чтобы ответить, Энсон сел. Наклонился вперед, положил могучие руки на стол, стакан практически полностью исчез в огромных кистях.
Он по-прежнему выглядел медведем, но уже не плюшевым. Женщины, которых тянуло к нему, как приливы — к луне, увидев его в таком состоянии, наверняка перешли бы на более высокую орбиту.
Закаменевшая челюсть, раздувающиеся ноздри, ледяной взгляд глаз порадовали Митча. Он знал, что все это означает. Когда Энсон сталкивался с несправедливостью, он не отходил в сторону, а прилагал все силы, чтобы наказать тех, кто ее творил.
Но к облегчению, которое испытывал Митч, понимая, что теперь получил мощное подкрепление в борьбе за спасение Холли, примешивалось и чувство вины.
— Извини. Я и представить себе не мог, что тебя втянут в это дело. За меня все решили. Извини.