Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)
Шрифт:
— А я не согласен, — проговорил Говард. — Все это охотничьи байки, а меня уже тошнит от красот дикой природы. Хочу опять почувствовать мягкую постель под задницей. С меня хватит. Но если вы останетесь тут, мне, конечно, тоже придется остаться. В одиночку мне двухнедельного перехода через лес и пустыню не выдержать.
— Послушай, старина, — сказал Куртин, — особой охоты поработать сверхурочно у меня тоже нет. Меня кое-кто ждет. Прихватим еще неделю. Если байки, которые прочирикал нам этот птенчик, хоть как-то подтвердятся — что ж, тогда посмотрим, стоит ли игра свеч. А если за неделю ничего из земли не выбьем, я пойду
Все согласились, и незнакомец начал было излагать свой план.
— Как тебя вообще-то зовут, парень? — перебил его Говард.
— Лакод, — ответил тот. — Роберт Лакод, из Аризоны.
— Не родственник ли Лакодов из Лос-Анджелеса? Мебельщиков? — спросил Говард.
— Да, по линии деда. Но я с ними не знаюсь. Они враги кашей семьи по гроб жизни, и если мы когда-нибудь узнаем, что им суждено попасть в рай, мы подожжем с полдюжины церквей, лишь бы оказаться в аду, а не с ними вместе. Но я не беспокоюсь, в рай им не попасть. Этим брачным аферистам.
— Тогда тебе самому придется чертовски постараться, чтобы вознестись в рай, — рассмеялся Доббс, — потому что по твоему теперешнему виду не скажешь, что ваши дорожки разойдутся.
— А вдруг? — возразил Куртин. — Если я не путаю, там наверху есть разные парилки; пусть своевременно подаст заявление, чтобы его не сунули в тот же котел, где будут тушиться почтенные члены его досточтимого семейства. Это, наверное, можно устроить, есть же у Вельзевула сердце — недаром он такой веселый и всегда в хорошем настроении.
Говард встал и пошел поглядеть, где ослы, не далеко ли ушли. Поднялся на каменистую террасу на скале, чтобы обзор был пошире.
— Эй! — громко закричал он.
— Что случилось? — в один голос ответили Доббс и Куртин. — Ослы ушли?
— Быстрее все сюда! Живо, черт вас побери!
Оба вскочили и побежали к нему. Лакод поспешил за ними вслед.
— Что это такое, вон там, что приближается к нашей горе? — воскликнул старик. — У вас глаза моложе моих!
— Это солдаты. Либо конная земельная полиция, — сказал Доббс. И тут же встрепенулся: — Ах ты, негодяй, подлая твоя душа! — Он повернулся к Лакоду. — Вот ты, выходит, из каких. Недолго тебе пришлось притворяться!
Резким движением выхватил револьвер и направил на Лакода. Но Говард, стоящий у него за спиной, заставил его опустить руку.
— Ты не прав, — сказал Лакод, побледневший при импульсивном движении Доббса. — У меня ни с солдатами, ни с полицией дела нет.
— Послушай, крошка, — обратился Говард к Лакоду. — Не заставляй нас расхлебывать твой супчик. Если они тебя ловят — сматывайся, да поживее. Пусть они тебя увидят, отвлеки их от этого места, нам здесь полиция ни к чему. Марш, спускайся отсюда и выходи на дорогу, не то мы загоним тебя им прямо в пасть. Нам с ними никак видеться нельзя!
Куртин вскарабкался еще повыше, долго и внимательно глядел на происходящее внизу.
— Не торопитесь, парни, — сказал он. — По-моему, это не солдаты. И никакая не полиция. Одеты они кто во что горазд и вооружены чем попало. Если я не ошибаюсь, у одного из них дьявольски длинная пукалка, ей, видать, лет сто. Теперь я знаю, кто они такие. Это бандиты!
— Черт! — ругнулся Говард. — Из огня да в полымя. Бандиты для нас вдесятеро опаснее, чем конная полиция штата. Речь идет о жизни и смерти. Полиция нас арестовала бы, и, так как мы ничего особенного
И вдруг, будто вспомнив о чем-то, в свою очередь, накинулся на Лакода:
— Ну, сынок, выкладывай всю правду. Ты, значит, навлек бандитов на наши головы! Бандитский шпион! Выходит, я не ошибся…
— Нет у меня с бандитами ничего общего, — сказал Лакод. — Дайте-ка и мне поглядеть.
Вскарабкался наверх, к Куртину, некоторое время напряженно вглядывался в даль, потом сказал:
— Это бандиты. И я даже знаю, откуда они взялись. Слышал на асиенде сеньора Гомеса. У него была газета с их описанием. Я углядел среди них одного в сомбреро с золотистой лентой — о нем упоминалось в газете. Смельчак, даже шляпы своей не сменил! А скорее всего и не знает, что его шляпа попала в газету. Газет они не видят, читать не умеют. Из всех бандитов я меньше всего хотел бы встретиться именно с этим.
И пока все четверо наблюдали с высоты за движением бандитов, ожидая, свернут ли они на тропку, которая скорее всего выведет их к горе, Лакод рассказал, что он прочел в газетах об этих бандитах и что успели ему рассказать о них работники на асиенде. Пусть большинство индейцев вообще газет не читает, слухи о подобных событиях разбегаются по этой широкой открытой стране со скоростью несущегося по прерии огня.
На маленькой железнодорожной станции, где ночной поезд останавливается на две минуты, чтобы оставить и взять почту и принять или высадить двух-трех пассажиров, в вагоны село примерно двадцать — двадцать пять мужчин. Было семь или восемь часов, темень — выколи глаз.
Никогда прежде не случалось, чтобы на этой маленькой станции в поезд подсаживалось столько пассажиров, но ни дежурный по станции, ни персонал поезда на это особого внимания не обратили. Может, эти мужчины собрались на базар, или работали на рудниках, а теперь вот бастуют, или едут искать работу в других краях.
Все они были метисами, все в высоких соломенных шляпах с широкими полями, в брюках, рубашках, в сапогах или сандалиях на босу ногу. Ночь стояла холодная, и все они кутались в одеяла. После наступления темноты на маленьких станциях билеты не продаются, они и сели в поезд без билетов. На станции было темным-темно, лишь дежурный по станции стоял у столба с тусклым фонарем да проводники бегали с фонариками вдоль состава. Поэтому никто лиц садившихся в вагоны не разглядел; к тому же они укутались по нос в свои одеяла, что здесь принято и ничьего любопытства не вызывает. Все собрались в первом вагоне второго класса, который идет сразу за почтовым. В этом вагоне второго класса сидела, как обычно, дюжина солдат во главе с офицером. Все с винтовками, заряженными боевыми патронами, — охраняли поезд от бандитских наскоков.
Большинство мужчин остались в первом вагоне второго класса, но, когда поезд тронулся, некоторые из них перешли во второй вагон второго класса — чтобы найти места получше, наверное. В обоих вагонах второго класса почти все места заняли крестьяне, мелкие ремесленники и индейцы, которые везли свои товары на продажу в ближайший крупный город. За вагонами второго класса следовал вагон первого класса, в нем тоже почти не было свободных мест, а уже за ним, в хвосте, шел пульмановский спальный вагон.