Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)
Шрифт:
— Разумеется, — обрадовалась Трети возможности оказать услугу своей новой знакомой.
— Вы не могли бы отправить вот эти открытки?
Трети хотела взять открытки, но не успела — кто-то схватил ее за руку. Она удивленно обернулась и увидела Гезу.
— Мы сами можем это сделать, дорогая, — сказал он Жофни.
— Меня это нисколько не затруднит, — настаивала Трети. — Я все равно собираюсь на почту.
— Не стоит! — В голосе Гезы было что-то такое, что заставило Жофию уступить.
— Геза прав, — сказала она, немного растерявшись, — мы сами… Просто, я думала…
— Но ведь я охотно это сделаю! — настаивала Трети.
— Не надо! — отрезал Геза.
Это уже было грубо! Трети обиделась. А ведь не далее как вчера вечером этот самый Геза говорил ей комплименты, льстил, был подчеркнуто внимательным, во всем старался ей угодить. Все уговаривал выпить еще вина, и, что греха таить, она даже захмелела. А тут ни с того ни с сего… Что за муха его укусила?..
— Закрой окно, дорогая, — сказал он Жофии. — Ты прекрасно знаешь, что я не люблю, когда в машину набивается пыль.
Трети отступила назад, Жофия подняла стекло. Геза обошел машину, открыл дверцу и бросил на заднее сиденье коричневую картонную коробку. Он сел в машину и включил зажигание. Машина тронулась с места, с Трети даже не попрощались.
Она обиженно поплелась обратно. Приятное впечатление, которое сложилось у нее о Гезе вчера вечером, вмиг улетучилось. «Первое впечатление, — размышляла она, — самое верное. Я тогда сразу подумала, что где-то его уже видела, и ясно помню, что тогда он был блондином. Ну конечно! И уверена, что это его вели два милиционера…» Внезапно она остановилась: перед ней, точно восклицательный знак, стояла Манци.
— Где тебя носит?! — укоризненно сказала она. — Ты и впрямь чокнутая! В шлепанцах, в ночной рубашке! Ни свет ни заря! Что ты здесь делаешь?
— Я…
— Держу пари, ты опять следишь за этой рыжей!
— Я только пожелала ей счастливого пути.
— Очень нужны ей твои пожелания! Сейчас же иди домой!
— Так я же иду, — Трети прибавила шагу. Но тут же остановилась и обернулась к подруге. — Манци, ты не запомнила случайно номер машины?
— Какой еще машины?
— На которой разъезжает Геза.
— Зачем тебе?
— Просто так. Запомнила или нет?
— Я тебя спрашиваю, зачем тебе это? Говори!
— А вдруг будут разыскивать.
— Кого разыскивать?
— Ну, этого Гезу. Номер машины очень пригодился бы милиции.
— Что? Опять? — с досадой сказала Манци. — Ты снова за свое? Я думала, ты умерила свою фантазию. Ведь вчера ты была от него в восторге. Без конца повторяла, что тогда это был не он!
— А теперь утверждаю, что это был он!
— Ну ладно, — уступила Манци, — он так он. Какая разница?
— Вчера вечером ты тоже говорила, что Геза тебе не нравится! — возмутилась Трети.
— Ну и что! — рассердилась Манци. — Разве ты когда-нибудь прислушивалась к моему мнению? — Она резко повернулась и ушла.
Ловаш нетерпеливо дергал калитку. Наконец из дома выглянула Луиза, растрепанная, с опухшими со сна глазами, она придерживала на груди халат.
— Йожы, это ты? — изумилась она. — Чего ты так рано? Еще и шести нет!
— Откройте, черт побери! Как можно так крепко спать?! Я звоню уже целых пять минут!
Луиза пригладила волосы.
— Я приняла две таблетки снотворного, в моем возрасте вредно волноваться. Ах, что делается на свете!
— Да впустите же меня!
— Ну иду, иду! Господи!..
Она наконец попала ключом в замок, Ловаш толкнул калитку и, шагнув во двор, схватил Луизу за локоть.
— Заприте калитку и идемте в дом.
Луиза, толком еще не проснувшись, засеменила вслед за Ловашем.
— Да говори же, что с тобой случилось?
Ловаш тяжело рухнул на стул.
— Беда, тетушка, беда! Я пропал!
— Пропал?
— Я хочу сказать, пропали мои денежки!
Луиза достала из шкафа бутылку палинки, стопку и налила Ловашу.
— Выпей — полегчает.
Он выпил и сжал голову руками. Луиза стояла в замешательстве, подыскивая слова, чтобы его успокоить. Она поняла, что Йожефу уже все известно.
— Что теперь поделаешь… — наконец тихо произнесла она.
— Значит, вы уже знаете, что Ева умерла, то есть что ее убили. Вытолкнули из окна.
Женщина кивнула.
— Да, Йожи, это большая беда.
— Я проплакал всю ночь. — Он мучительно скривился. — Больше не хочу. Вы знаете, что я ее очень любил. Но теперь ничего не изменишь — она умерла. — Он глубоко вздохнул. — И этого мало — в милиции требуют, чтобы я показал завещание.
— Так ты покажи.
— Они уверяют, что у Евы в квартире его нет.
— Да где ж ему еще быть! — возмутилась Луиза.
— Но это только полбеды! Если завещание найдется, то я попадаю под подозрение.
— Ты? Почему?
— Да потому, что они могут подумать, будто это я убил, чтобы поскорее завладеть деньгами.
— Да что ты говоришь! — обмерла Луиза. — Давай-ка присядем. Выпьем еще по рюмочке.
— Вот попал в беду, — хмуро проворчал Ловаш. — А вы откуда все знаете?
— Вчера была пятница, я, как всегда, ходила к доктору. Сама-то я ничего не видала, не слыхала, но потом все узнала. Этот милиционер, а может, сыщик, который пришел поговорить с доктором, со мной тоже беседовал. Я все рассказала. Я и минуты не сомневалась, кто это сделал. Так сразу ему и сказала, что это Жофия, та, рыжая. Приревновала Еву к Гезе.