Подвиг адмирала Невельского
Шрифт:
Первого декабря, ясным солнечным утром, при тихом ветерке, «Байкал» вышел в море. Начался шестиде-сятнчетырехдиевный переход из Рио-де-Жанейро в Вальпараисо вокруг мыса Горн.
Погода не баловала Невельского. Снова ненастье, штормы и шквалы словно преследовали «Байкал» во время двух с лишним месяцев плавания. Путь, по-видимому, был очень тяжелым, если Невельской, оставаясь верным своей лаконичной манере записи, все же отметил: «2 февраля мы бросили якорь на рейде Вальпа-райсо после 64-суточного весьма трудного плавания от Рио-де-Жанейро».
Стремясь,
Невельской торопился. Он помнил слова, сказанные князем Меньшиковым на прощание: «Дай бог вам прийти в Петропавловск осенью 1849 года». А поскольку средства на плавание были рассчитаны ровно на год, Геннадий Иванович опасался, что у него не останется времени для осуществления своей мечты.
Поэтому Невельской не проводил на стоянках ни одного лишнего дня. Как только «Байкал» бывал готов к
выходу в море, давалась команда сниматься с якоря, и судно устремлялось в дальнейший путь.
Снова плыли пятьдесят пять суток, только теперь уже о борта «Байкала» бились волны Тихого океана.
Этот самый большой в мире океан своим названием обязан случайности. Двадцать восьмого ноября 1520 года, когда корабли кругосветной экспедиции Магеллана, обогнув мыс Горн, вышли в океанские воды, стояла тихая погода. Поэтому португальский моряк и назвал океан именем «РасШсо» — Тихий. Но нет на земном шаре другого водного вместилища, которое грозило бы морякам такими частыми и грозными бурями. Недаром этот океан называют родиной бурь и ураганов.
Но Невельской благополучно довел свой транспорт до Сандвичевых островов, где намечалась очередная стоянка.
Второго апреля 1849 года «Байкал» вошел в гавань Гонолулу на острове Оаху. Отсюда до конечного пункта маршрута оставалось сделать последний переход, который должен был занять, по расчетам, не более 35—40 дней. Уже по прибытии в Гонолулу Невельскому было ясно, что все его расчеты оправдались — у него останется достаточно времени, чтобы отправиться к низовьям Амура. Больше всего Геннадия Ивановича волновало, получит ли он на это желаемое разрешение.
«Байкал» пробыл в Гонолулу восемь дней. Все это время команда отдыхала, веселилась. В порту тогда стояло еще одно русское судно под командой Рудакова. Король Сандвичевых островов (ныне — Гавайских), в знак своего уважения к могуществу России, устроил специальный прием в честь Невельского, Рудакова и других русских моряков.
Десятого апреля «Байкал», пополнив запасы свежей воды п продуктов, взял курс на север.
Условия плавания были по-прежнему тяже ты. Чем севернее поднимался «Байкал», тем суровее становился океан.
Спустя месяц «Байкал» оказался против Авачинскон бухты. Налетевший с берега жестокий шквал в последний раз испытал терпение команды «Байкала». Затем подул ровный попутный ветерок, и 12 мая, в 2 часа пополудни, транспорт вошел внутрь Авачинской губы, где отдал якорь в виду Петропавловска.
Король Сандвичевых островов устроил специальный прием в честь
русских моряков.
Переход из Кронштадта в Петропавловск был закончен в рекордный срок — 8 месяцев 23 дня. Так искусно вел свои корабль капитан-лейтенант Геннадий Иванович Невельской.
Местное камчатское начальство — капитан 1-го ранга Машин был поражен, увидев «Байкал». Никто нс ожидал его в это время. В рапорте на имя Меньшикова капитан Машин сообщил, что «ко всеобщему удивлению, «Байкал» прибыл гораздо раньше обычного (на 2,5—3 месяца), с совершенно здоровой командой, и привез не обычную рвань и гниль, сплавлявшуюся интендантами на Камчатку, а грузы высокого качества», и что вследствие этого сибирские Порты обеспечены по крайней мере на четыре года.
Все население радостно приветствовало команду «Байкала». Но Невельской был погружен в тягостное раздумье. По прибытии в Петропавловск его постигло большое разочарование: желаемого разрешения и инструкций не было. В частном письме генерал-губернатор Муравьев выражал Невельскому благодарность «за все принятые им меры, за проявленную решительность и самоотвержение к достижению важной и полезной для России цели». Однако высочайшего разрешения осуществить заветную цель пока получить не удалось. Нынешним летом, сообщал также Муравьев, он надеется посетить Петропавловский порт и будет рад встретиться с Невельским.
Таким образом, ничто не изменилось за то время, что Невельской находился в плавании, лелея смутную надежду получить разрешение. Амурско-сахалинский вопрос по-прежнему не занимал царских сановников, судьба края была предрешена.
Невельской не в силах был примириться с мыслью, что вот-вот этот край навсегда отойдет от России.
А время шло. Лето в тех местах короткое. А когда наступит осень с густыми туманами и сильными штормами, плавание в неизведанных местах будет невозможным. Надо было либо немедленно действовать, либо отказаться от своей задачи.
Геннадий Иванович избрал первое. Он был уверен в экипаже «Байкала», но все же боялся подвергнуть риску своих товарищей и навлечь на них гнев Николая I. Приняв решение, капитан призвал к себе в каюту своих бли-
жанших помощников. Он подробно осветил им сущность амурско-сахалинского вопроса, его историю, и разъяснил всю исключительную важность решения этой проблемы для России. Наконец, он посвятил их во все подробности своего плана.
Все собравшиеся с горячностью откликнулись на призыв своего капитана и друга. Видя готовность помочь ему, Невельской сказал: