Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
Роллан де Клэ сидел уже в кабинете виконта вместе с Фабьеном, когда туда вошел Рокамболь.
– А, ты пришел очень кстати, – заметил Фабьен, увидя своего шурина, – ты сейчас услышишь историю Роллана… а она, право, стоит того, чтобы ее послушать.
– Ну, в чем дело? – спросил мнимый маркиз, пожимая руку де Клэ.
– Ты говорил мне вчера, что влюбленные не пишут своим друзьям?
– Это, по крайней мере, мое предположение.
– Ты ошибаешься.
– В самом деле? – заметил Рокамболь и посмотрел
Лицо этого юноши было серьезно и задумчиво.
– Неужели же я ошибся? – проговорил маркиз. – И вы все еще до сих пор влюблены?
– Увы.
– Но заметь, – добавил, смеясь, Фабьен, – должно быть, теперь мода менять предметы своих страстей.
– Клин клином вышибай! – пошутил Рокамболь.
– Сравнение вполне верно.
– Представьте себе, что бедный Роллан уезжает из Парижа в отчаянии и клянется, что не воротится в Париж, пока не исцелится совершенно.
– Недурное лекарство.
– Без всякого сомнения, так как он излечился всего в какие-нибудь три месяца, если даже не меньше того… Не в начале четвертого он неожиданно почувствовал сердечную пустоту, он жаждет любви, в дело вмешивается, вероятно, сам черт, и вот мой бедный друг возвращается домой с новой страстью.
Рокамболь вздрогнул.
– Я еще не знаю всех подробностей, – добавил Фабьен, – но ведь любовь нуждается в излиянии, и Роллан, вероятно, расскажет нам про них.
– Боже! – проговорил печально Роллан. – Я и сам не знаю до сих пор никаких подробностей.
– Ты смеешься над нами?
– Нет, женщина, которую я люблю… Он остановился в нерешимости.
– Как это хорошо звучит: женщина, которую я люблю! – заметил насмешливо Рокамболь.
– Я видел ее только мельком, – договорил, наконец, Роллан.
– И влюбился?
– До безумия!
– Право, и это выражение очень недурно, – заметил опять Рокамболь.
– О, пожалуйста, не смейтесь, – проговорил печально Роллан, – но я, право, очень страдаю.
– Так ты приехал, верно, лечиться от этой любви в Париж? – сказал Фабьен.
Роллан покачал головой.
– Я видел ее, но никогда не говорил с ней.
– Да вы просто бочонок с порохом! – воскликнул Рокамболь. – Что за черт, влюбиться до безумия в женщину, которую видел только мельком и с которой даже никогда не говорил, – ведь это может случиться только в романах!
– Это и есть полный роман.
– Можно прочесть его?
– Я, пожалуй, сам расскажу его вам, так как он очень немногосложен: когда я приехал в Баден, то один из моих случайных приятелей потащил меня на бал в Maison de conversation для того, чтобы показать мне первую красавицу всего сезона – графиню Артову.
При этом имени Рокамболь чуть не вскрикнул.
– Приятель этот, – продолжал Роллан, – сказал мне, что графиня Артова была известна прежде в Париже под именем Баккара… я прежде слышал уже об этой женщине и потому с большим любопытством отправился на этот бал, где провальсировал с нею и тут же влюбился в нее до безумия.
– Вы, однако, скоро влюбляетесь! – заметил, улыбаясь, Рокамболь.
– Любовь рождается мгновенно, – ответил Роллан. – Вы сказали почти правду, назвав меня бочонком с порохом… достаточно было только одной искры!..
– Нужно было беречься огня и не подходить близко к камину, – ответил хладнокровно Рокамболь.
– Ну-с, в этом-то и заключается ваш роман? – спросил Фабьен.
– Нет.
– Так продолжайте же!..
– По выходе с этого бала мне казалось, что я сойду с ума.
– Ты давно уже сошел! – заметил Фабьен.
– Ну, не мешай! – проговорил Рокамболь. – Продолжайте, господин Роллан, продолжайте…
– На следующий день я поклялся, что буду преследовать графиню и что заставлю ее рано или поздно полюбить меня, хоть бы мне пришлось для этого выполнить двенадцать египетских работ и завоевать весь мир.
– И схватить при этом с неба несколько звезд для ее ожерелья? – перебил Рокамболь, бывший в веселом расположении духа. – Как все это прекрасно и какая веселая вещь – эта любовь!
– На следующий день, – продолжал Роллан, – я бродил целый день по аллее Лихтенталь, на гулянье, около Maison de conversation, в надежде встретить графиню. В пять часов я был в английской гостинице, где она остановилась, и, к великому своему прискорбию, узнал там, что она еще утром уехала из Бадена.
– И, конечно, в Париж?
– В Гейдельберг.
– Вы, вероятно, последовали за ней?
– Без сомнения.
– И опять встретились с нею?
– Я спас ей жизнь, – ответил самодовольно Роллан.
– Позвольте, – перебил Рокамболь, – вы спасли жизнь графине?
– Да.
– А только что перед этим говорили, что видели ее мельком и даже не говорили с ней?
– Совершенно верно I
– Скажите, пожалуйста! Как это мило!..
– А я, – заметил в свою очередь Фабьен, – положительно не понимаю ничего и предполагаю даже, что сумасшествие моего друга Роллана перешло в мономанию.
Роллан пожал плечами.
– Ты поймешь все, – сказал он, – когда узнаешь, что со мной случилось.
Но Фабьен не дал ему продолжать.
– Пойдем лучше завтракать, – сказал он, – а после ты доскажешь нам свои интересные приключения.
Рокамболь пошел вслед за ними.
– Черт возьми! – подумал он. – Кажется, сам дьявол начинает помогать мне, и если он потребует у меня какого-нибудь вознаграждения за свои услуги, то мне придется свести с ним прескверный счетец!
По окончаний завтрака виконт Фабьен д'Асмолль увел опять в кабинет своего шурина и своего бывшего Друга.