Подводный фронт
Шрифт:
К чести подводников «С-101», бдительность, организацию несения вахт они в этом походе показали просто образцовую. И особой похвалы заслужил гидроакустик краснофлотец И. В. Ларин.
Заканчивалась третья неделя пребывания «эски» на позиции. Трудно даже сказать, сколько раз за это время приходилось Ларину докладывать в центральный пост одно и то же: «Горизонт чист. Целей нет». Конечно же, накопилась большая психологическая, да и физическая усталость. Но акустик, преодолевая ее, вслушивался и вслушивался в каждый шорох морских глубин. Утром 28 августа он сумел различить еле слышимые шумы винтов вражеской подводной лодки. На «эске» немедленно сыграли боевую тревогу.
Подводная лодка — оружие коллективное. Здесь постоянно и зримо действует великий закон коллектива: «Все за одного». Но и другой закон — «Один за всех» — тоже действует в полной мере. И один матрос, старшина, если он добросовестно, инициативно исполняет свои служебные обязанности, может очень многое сделать для победы в бою. Вот так и бдительный Ларин сразу же дал огромные преимущества экипажу «С-101» в поединке с вражеской субмариной. «Эска» находилась в подводном положении. Фашисты же шли в надводном, под дизелями, и не подозревали, что их уже обнаружили. Теперь важно было не упустить хорошего шанса.
Исходя из акустического пеленга, П. И. Егоров и Е. Н. Трофимов определили сторону движения противника, затем повели «С-101» на пересечение курса вражеской лодки. Осторожно был поднят перископ. Обнаружить врага визуально удалось не сразу. Уж очень плохой была видимость: моросил мелкий дождь. Но вот в объективе перископа появилось сначала серое пятно, а затем стал все более и более отчетливо прорисовываться силуэт фашистской субмарины.
Атаку повел Егоров — очень уж хотелось комдиву сработать понадежнее. Молодой командир Трофимов помогал ему в расчетах атаки по таблицам. Егоров старался действовать наверняка: сблизился с противником на дистанцию всего шесть кабельтовых и выпустил три торпеды. Дистанция залпа была так мала, что, если б гитлеровцы и обнаружили торпеды, уклониться от них никак не смогли бы.
Последовал мощный взрыв. Взметнулся в воздух огромный столб воды. Вражеская лодка канула в пучину. Проявив осторожность, наши подводники еще двадцать минут тщательно прослушивали глубины. Всплыли и обнаружили, что вокруг по поверхности моря расплескалось огромное жирное пятно соляра. Там и сям плавали деревянные обломки, много тряпья, бумаг… Нашлось кое-что и не бесполезное. Например, чертеж лодки и документы по связи. Из них подводники узнали, что ими потоплена подводная лодка «U-639». В выброшенной на поверхность моря тужурке командира лодки были личные письма и норвежские деньги, из чего следовало, что базировалась «U-639» на норвежские фьорды. [19]
19
ЦВМА, ф. 200, д. 24720, л. 55об.
В качестве трофея был доставлен в базу еще спасательный круг. Фашистам он не помог, а нам послужит.
Боевые счета многих подводных лодок стали достигать уже солидных цифр. Самые удачливые, такие, как «М-171», «К-21», разменяли второй десяток…
Сколько совершено той или иной лодкой победных атак, легко узнать: на рубке каждой из них красовался специальный знак — красная звезда, в центре которой большой круг, а в нем — цифра боевого счета лодки. Подводники очень гордились этими «звездами побед». С помощью специального трафарета подновляли их после каждого похода, а если поход был удачным, ревниво следили, чтобы в звездочку своевременно была вписана новая цифра…
Цифры… Показатели эти, конечно, конкретные. И все же не могут они отразить все то, что сделано тем или иным экипажем, передать все то многообразие задач, которые приходилось решать подводникам, а тем более тот драматизм, те небывалые сложности, с которыми было связано решение многих из них. Сошлюсь хотя бы на такой пример. Во второй половине августа вернулась в базу «Л-15» капитан-лейтенанта В. И. Комарова. В итоге боевого похода в звездочке на рубке цифра выросла: в районе Конгс-фьорда подводники потопили два тральщика противника. Но результативность этого похода не исчерпывалась одной удачной атакой. Во-первых, накануне «Л-15» выполнила минную постановку. А во-вторых, кроме этих привычных задач она выполнила еще и особое задание командования флота — впервые опробовала возможности использования ультразвуковых приборов «Дракон» для прощупывания фашистских минных заграждений, сумела доказать, что обнаружение мин и уклонение от них с помощью гидроакустических средств — дело возможное. В штабе флота и штабе бригады выработали конкретные рекомендации. И уже вскоре они стали приносить реальную пользу. Успешно уклонялись от мин в очередных походах «С-51», «С-54», «С-56». Но особого разговора заслуживают действия «Щ-404».
В начале сентября эта лодка после основательного четырехмесячного ремонта вышла в море. Бывший командир «четыреста четвертой» капитан 3 ранга В. А. Иванов еще в марте стал командиром «щучьего» дивизиона вместо И. А. Колышкина. Экипаж «Щ-404» теперь возглавлял капитан-лейтенант Григорий Филиппович Макаренков.
14 сентября в полдень вахтенные «щуки» обнаружили вражеский конвой: солидных размеров пароход шел под эскортом миноносца, двух тральщиков и нескольких противолодочных кораблей. Атака прошла успешно: пароход, получив в борт две торпеды, затонул. И тут же началось яростное преследование: бомбы рвались одна за другой поблизости от «щуки». Макаренков грамотным маневром сумел увести лодку непосредственно из-под бомбежки. Но новое неожиданное обстоятельство осложнило дело. Из первого отсека командиру доложили, что одна из торпед оказалась неисправной, не вышла во время атаки, застряла в торпедном аппарате. Это было чрезвычайно опасно: малейший толчок, малейший удар ее о заднюю крышку торпедного аппарата — и произошло бы непоправимое…
Необходимо было срочно разоружить вышедшую из-под контроля торпеду. Но прежде всего надо было вывести «щуку» в безопасное место, где можно было бы всплыть. А как это сделать, если за кормой гремят взрывы вражеских «глубинок», а впереди — минные поля?
Макаренков принял единственно возможное в той ситуации решение: повел «четыреста четвертую» через минные поля. Лодка погрузилась на глубину 75 метров, что в некоторой степени уменьшало риск подрыва. В некоторой, но, конечно, далеко не полностью, тем более что минные заграждения в этом районе были чрезвычайно плотными и обширными. Да и торпеда, наполовину высунувшаяся из аппарата, затрудняла маневрирование и в любой момент могла задеть минреп.
Вот тут-то и сослужил добрую службу подводникам гидролокатор. Акустик старшина 2-й статьи Ф. В. Кисленко четко обнаруживал с его помощью мины. Макаренков принимал решения на уклонение от них, и «щука» раз за разом избегала опасной встречи. Прошли одно минное поле. Небольшая передышка. И снова доклад гидроакустика: «Мины!» Свои заграждения фашисты устанавливали здесь в несколько ярусов. Четырнадцать раз вставала на пути «Щ-404» «рогатая смерть». Четырнадцать раз подводники счастливо уклонялись от нее и вышли-таки наконец в безопасный район.
Ночью «щука» всплыла. Обследовать и разоружить торпеду взялся краснофлотец С. Т. Камышев. Надев легководолазный костюм, он опустился в ледяную воду И принялся за работу. При извлечении взрывателя торпеды необходимо было проявлять максимум осторожности и в то же время действовать сноровисто, не теряя ни секунды. Ведь в любой момент мог появиться вражеский корабль или самолет, и тогда «щуке» пришлось бы погрузиться без Камышева. Моряк понимал это, но сознательно шел на риск. Ведь кто-то же должен был выполнить это опасное дело. И он с честью выполнил его.