Подземные тропы

Токацин .

– Мьоль, это воин знорков, расскажешь ему о Живом Огне?
– с порога начал жрец.

Фрисс окинул взглядом хижину и заметил серебристый панцирь, висящий на стене, и тяжёлую палицу в углу. По-видимому, несколько дней к ним не прикасались. Мьоль зашевелился, привстал с табурета, но тут же сел обратно.

– Мог бы ты и сам рассказать. Кто из богов ведёт тебя, воин? Многоцветие и жар за твоей спиной.

– Меня ведёт Аойген, повелитель случая, - ответил Фрисс, сделав вид, что не удивился вопросу.
– Альвин говорит, ты был в гнезде червей?

– Там, где их так много... Они не трогали меня. И тогда я увидел пламя...

Мьоль смотрел не на Речника и разговаривал явно не с ним. Взгляд у него был отсутствующий, затуманенный. Фрисс насторожился.

– Самое светлое пламя в мире. Они призывали его, но оно не спешило. Они говорили - ничто не должно мешать ему. Живой Огонь, священный Фиэноск, он позволит им умножить род. И я коснулся огня...

– Так они тут будут размножаться?!
– ахнул Речник, и череда жутких легенд и преданий потянулась перед его глазами. Попробуй выдворить огнистых червей из места их размножения...

– Фиэноск - великая честь для Келиона, - укоризненно посмотрел на Речника Альвин.

– Сгореть во благо червяков - честь для вашего народа?!
– огрызнулся тот.
– Найдут себе другое место. Мьоль! Насколько силён огонь?

– Очень слаб, но он наберёт силу...
– воин смотрел в пустоту. Что-то повредило его разум в логове червей...

– Фрисс, нам пора идти, - забеспокоился Альвин.
– Я соберу вам припасы в дорогу и дам провожатого.

– Твоя помощь бесценна, но сначала я попробую прогнать червяков, - вздохнул Речник и вышел из хижины, оставив Мьоля бормотать что-то еле слышное. Наверное, лучше было бы воину получить раны и ожоги от огнистых червей, чем так лишиться разума...

– Я пойду за город, а ты, Натаниэль, присмотри за Кессой и Флоной, - сказал Фрисс за дверью.
– А ты, Альвин, отвечаешь за моих друзей. Кесса, если соберёшь припасы к моему возвращению - будет хорошо...

Натаниэль успел поймать и удержать Речницу, но уходить Фриссу пришлось очень быстро, поэтому вылить на себя ведро воды для защиты от огня он смог только у лестницы. Промокший до нитки и окружённый защитным облаком водяной взвеси, Речник шёл по выжженной земле, обходя норы и перешагивая трещины. Что-то постоянно ползало внизу, и Фрисс жалел, что Хальконы тут не водятся - они бы червяками пообедали!

Кое-где земля была так раскалена, что Речник выругал себя за оставленный в городе скафандр. Даже корни холгов выгорели в земле, и как теперь вырастишь тут лес?!

Впереди лениво ползали черви, огромные, золотистые, с длинными жёсткими усами. Фрисс переступал через них, а они даже не замечали его, млея от жары. То, что Мьоль назвал Живым Огнём, кажется, их лишило разума так же, как воина Иурриу...

Фрисс остановился в центре круга из раскалённых тел. Здесь посреди вырезанной на земле восьмиконечной звезды трепетал маленький костерок. Белое пламя поднималось на высоту ладони, и вокруг звучало тихое пение, но певца Фрисс не видел. Высоко над костром кружили неясные тени, похожие на огненных демонов. Огонь не требовал подпитки, он горел сам по себе.

Волны покоя и благодушия расходились от костра, и Фрисс почувствовал, как против воли начинает блаженно улыбаться и замедляет шаг. Тут было что-то живое, несомненно дружественное и совершенно не опасное. Может быть, Иурриу правы...

Он с силой провёл рукой по лицу и шагнул в огонь. Нельзя поддаваться. Оно пусть обманывает, а Речник сделает то, что сделать хотел.

– Ищи себе другое место, - сказал он сквозь зубы и с силой наступил на источник пламени. Боль была сильной, резкой, словно раскалённая игла пронзила сердце. Из-под ног брызнуло алое. Фрисс нанёс ещё несколько ударов, сквозь круги перед глазами наблюдая, как белое сияние гаснет. Ещё немного - и оно совсем исчезло, и красная жидкость впиталась в землю, и затих тонкий пронзительный крик. Фрисс сделал пару неуверенных шагов, превозмогая боль в груди, судорожно вздохнул - и помчался быстрее молнии, перепрыгивая через раскалённых червей и зияющие провалы, в любой миг рискуя сорваться в трещину. Что-то грохотало за его спиной, и сильный жар иногда дотягивался до Речника. Земля гудела, как медный колокол...

– В общем, Кесса, решай сама, нужен тебе такой хворый муж или нет, - хмуро сказал Фрисс, рассматривая однообразную стену леса. Больше ничего он не видел - его положили на панцирь Двухвостки и привязали к четырём её шипам, и он мог бы отвязаться, если бы только его ненадолго оставила пульсирующая в груди боль, отдающаяся во всём теле.

– Фрисс, попробуй немного поспать, - вздохнула Речница, поправляя навес из листьев, который должен был защитить Речника от воды. Двухвостка пробиралась по мокрым зарослям, Натаниэль рубил ветки в одиночку, привалы были долгими и частыми.

– Фрисс, возьми меня в следующее приключение, - попросила Кесса на привале, убедившись, что уснуть Речник не смог.
– Так тебя убьют когда-нибудь...

– Хорошо, - еле слышно прошептал Речник, рассматривая копчёную лягушку на палочке. Иурриу в Келионе выдали путникам две полные корзины всякой снеди, от запечённого в листьях мяса до сахарных бус, но вина не дали, а Фрисс бы сейчас не отказался. Есть же не хотелось совсем.

Где-то на дне сумки лежала награда за спасение Келиона - триста кун. Их тайком положили на панцирь невозмутимой Двухвостки. Отдать награду в руки Речнику никто не посмел, все сторонились его и отводили глаза. В тот же день путники ушли из города, не дожидаясь, пока их выкинут силой, и Фрисс теперь опасался, что Иурриу из Келиона всё рассказали своим сородичам в Хелгионе. Утешало одно - в городе они, так или иначе, не задержатся.

– Фрисс, тебе надо бы остановиться и набраться сил, - с тревогой сказал Натаниэль на одном из последних привалов перед Хелгионом.
– Но звать тебя в город боюсь. Меня и позвали-то из-за морового поветрия - тут нужны алхимики и собиратели трав. А опасно ли поветрие для знорков, я сказать не могу...

– Тогда расстанемся у Хелгиона, - ответил Речник, мысленно прикидывая, сколько дней они будут добираться до открытой местности и хороших дорог. Оставалось только вырваться из холгов и доехать до Геланга... два дня пути, если усердно рубить ветки, и неизвестно сколько, если меч кажется неподъёмным...

Они попрощались там, где начиналась пустошь, опоясывающая город Иурриу. Натаниэль не взял ни куны из тех, что предлагал ему Речник, и даже хотел оставить путникам гнездо. Фрисс видел, что Квомта-Риу стоит на краю насыпи и провожает взглядом удаляющуюся Двухвостку, и он долго стоял там - пока Флона с отчаянным рёвом не бросилась в заросли, ломая мхи и папоротники и обкусывая лишние ветки. Жаль, что сил у неё было маловато, и она не могла пробить своим телом путь до самого Геланга! Пришлось Речнику вставать и рубить мох, прижимаясь спиной к стволу после каждого взмаха и дожидаясь, пока рассеется чернота перед глазами. Однажды Кесса попробовала срезать ветку холга, но та спружинила и выбила кинжал из руки Речницы, чуть не вывернув ей запястье. Мох оказался слишком прочным...