Подземные тропы

Токацин .

Вдали Речник видел другие настилы и смутные силуэты существ, медленно идущих по болоту. Однажды такой настил пролёг совсем близко к пути Фриссгейна, и удалось разглядеть странников. Это были фарки - точно такие же, от каких Речник пытался защитить Урана. Фарки не видели живого - в туманах Кигээла никто никого не видит, если ключ бессмертных не освещает дорогу. А живой задумчиво качал головой. Хорошо, что по Кигээлу бредут фарки, а не Речники или жители Реки, но плохо, что война до сих пор не закончена...

Гать приподнялась и повисла на ветвях чёрных деревьев, увешанных гроздьями белых ягод. Двухвостка понюхала ягоды и отошла от них с видимой неохотой. Внизу, под настилом, неспешно плавали болотные грибы, огромные, как щиты, и обросшие белой бахромой. Фрисс тронул один из них носком сапога - гриб шустро отплыл в сторону от гати.

– Пища мертвецов...
– пробормотал Речник, с тревогой глядя на мост под ногами. Здесь настил был сильно повреждён и во многих местах прохудился, кости и ветви расплелись, и жижа ползла из открывшихся прорех. А потом мост оборвался вовсе, оставив путников перед чёрной гладью болота с огромными грибами, плавающими по ней.

Фрисс переглянулся с Двухвосткой. Плыть по грязи она не хотела. Речник задумался, можно ли утонуть в мире мёртвых... от размышлений его оторвало сильное сотрясение моста. В оборванный край ткнулся гриб размером с обычную, неуменьшенную Двухвостку. Через несколько мгновений гриб отплыл в сторону и снова налетел на мост у самых ног Речника. Фрисс решил, что это приглашение, и не без опаски ступил на мохнатую шляпку. Флона, фыркая и мотая головой, последовала за ним. Без сомнения, это была очень смелая Двухвостка...

Плавучий гриб довёз путников до следующей костяной гати и скрылся в тумане, и прошло неизвестно сколько времени - может, Акен, а может, трое суток - прежде чем туман начал темнеть и сгущаться. Вскоре Фрисс оказался в плотном сплетении сияющих и чёрных прядей, клубящихся, извивающихся, текущих вокруг. Яшмовый ключ сверкнул в его руке, но ничего не разобрать было в этом свете. Речник шагнул на Границу Туманов, тот предел, из-за которого не возвращаются умершие...

Что-то следило за ним из тумана, чей-то холодный, жестокий и пристальный взгляд. Речнику невольно вспомнилась та ночь, когда Ожерелье Богини окончательно утратило силу, и когти ужаса сомкнулись на сердцах воинов Реки. Вот это существо и было тогда поблизости - Маровит, Туманный Страж, разделяющий миры живых и мёртвых...

Ключ пульсировал в ладони, как живое сердце, и по руке разливалось тепло, но вокруг стоял страшный холод, и одежда не спасала от него. Каждый шаг давался Двухвостке с трудом, она зажмурилась и даже не смела фыркать. Бог-страж был совсем рядом, и его цепкий взгляд тревожил Речника. Во власти Маровита изгнать чужаков-живых...

Фрисс высоко поднял ключ, направляя багряный свет в туманы.

– Боги Смерти дали слово, что граница для меня откроется, - сказал он, надеясь, что Маровит его слышит.
– Туманный Страж никогда не нарушал обещаний.

Ключ похолодел, и туман потёк быстрее, обратился в чёрно-белый водоворот - и вдруг растаял. Двухвостка недоверчиво смотрела на выветренную каменную поверхность под своими лапами. Ничего тут не росло, даже мох не прицепился к этому камню, и всё же Фрисс порадовался твёрдой опоре. Граница Туманов осталась позади, но путь ещё был долог...

Флона понюхала воздух, радостно фыркнула и побежала, переваливаясь с боку на бок. Речник усмехнулся. Он тоже услышал плеск воды и почуял запах живых водорослей, рыбы и мокрого мха. Ещё немного - и отвесные скалы, покрытые многоцветным мшистым ковром, расступились перед Фриссом и пропустили его к бездонному озеру.

– Озеро Мшистых Гор, - кивнул Речник.
– Не радуйся так, тут тебе придётся плыть!

Двухвостка ничуть не возражала - и тут же свалилась в озеро и нырнула в него с панцирем и бочкой тацвы на спине. Фрисс махнул рукой и разделся, положив вещи на камень. Воздух был тёплым, но не удушливо-жарким, а вода - прохладной, но не ледяной. И здесь было течение, хотя Речник и предположить не мог, какие реки сюда впадают...

Фрисс неохотно выбрался из озера, а Двухвостку вытащить не удалось вовсе - она так и осталась плавать у берега, время от времени оглядываясь на отставшего седока. Речник сидел у воды и видел, как разглаживаются и тают рубцы от старых ран на его теле, становятся едва различимыми... Большой ожог от драконьего огня, донимавший Речника с самой Драконии, пропал бесследно.

– Всё ли хорошо с тобой, пришелец из Орина? – голос, прозвучавший из озера, был негромким, но мох на скалах качнулся, как от сильного ветра. Речник не удивился - он уже долго ждал на берегу, и обитатели озера не могли не забеспокоиться...

– Всё хорошо, не беспокойся, хранитель, - ответил Фрисс и надел броню.
– Мы готовы переплыть озеро.

– Вода удержит вас, - пообещал невидимый страж озера.

Фрисс забрался на спину Двухвостки, и она резво поплыла к далёкому берегу. Большая тень мелькнула под её брюхом, а потом Речник заметил, что Флона не перебирает лапами, а просто лежит на спине огромной рыбы, закованной в броню. Рыба-хранитель легко несла путников, а её сородичи скользили в глубине, сопровождая Речника.

– Лёгкого пути и удачного возвращения, – пожелал хранитель озера, вытолкнув Двухвостку на противоположный берег. Фрисс даже не удивился тому, что рыба говорит, а он на суше всё отлично слышит. По легендам ему всегда казалось, что голоса хранителей озера звучат только в мыслях...

– Спасибо, хранитель, - ответил Речник, провожая рыбу взглядом. Жаркий ветер дунул ему в лицо, когда он обернулся к темноте, в которую предстояло войти. Дорога, окружённая разноцветными факелами и фонарями, плавно извивалась перед ним, уходя во мрак. Отсюда начиналась Долина Факелов, над которой солнце не всходит с начала времён.

Ни светящийся анх, ни многоцветные огни вдоль обочины не могли заставить темноту отступить даже на шаг, и Фрисс ехал между двух подвижных стен мрака. То жаром, то холодом веяло из черноты, иногда издалека доносились обрывки слов, шорох и тихий смех, плеск воды и шелест свитков или травы под ветром. Но никто не встречался Речнику, он был один на этой дороге.

Бревенчатый мост дугой выгнулся под ногами, факелы отразились в чёрной воде - и узкая речушка осталась позади. Жаркий ветер прогнал мимо клубок сухой травы. Кто-то в темноте уронил чашу, и она разбилась с жалобным звоном, а следом прозвучал крепкий подзатыльник. Фрисс от неожиданности фыркнул.