Подземные тропы
Шрифт:
– Король Великой Реки отправил меня сюда за нашими воинами и жителями, погибшими не в срок. Боги разрешили им вернуться, и я пришёл, чтобы довезти до Реки их всех, - сказал Фрисс, доставая из сумки драгоценный груз - тростниковые трубки с ключами для мертвецов и Верительную Грамоту, окутанную малахитовым сиянием. Ункойн молча протянул лапу за Грамотой и долго изучал свиток, водя по нему острым когтем. Дочитав до конца, он потянулся и встал с ложа. Грамота растаяла в воздухе. Воин-кемит вышел из-за дверной завесы и вопросительно посмотрел на Скегга.
– Ты отважен, Фриссгейн Кегин, не каждый решился бы отправиться сюда и не каждый смог бы дойти, - сказал Ункойн, положив лапу на сосуд с ключами.
– Твой путь завершён. Возьми свой анх и жди на поляне, я приведу к тебе всех, чьи имена записаны здесь. Такова воля Владыки Мёртвых, и я исполню её.
Кемит протянул ключ Речнику. Красная яшма в мёртвой руке погасла и притворилась обычным камнем, но снова вспыхнула, едва к ней прикоснулся живой. Речник, поклонившись Ункойну, вышел на поляну и не узнал её. Она на глазах росла и растягивалась, и костры Шаски удалялись, а десятки немёртвых воинов выстраивались по краю зарослей. Фрисс погладил забеспокоившуюся Двухвостку и сел на край её панциря. Теперь он мог только ждать.
Что-то яркое мелькнуло в кустах, и на поляну выбралась темноволосая женщина, одетая пёстро и странно, как кимея или колдунья. Она махала рукой Речнику и порывалась что-то сказать, но не могла отдышаться.
– Мы победили, Речник!
– разобрал он наконец, когда колдунья добралась до него и горячими пальцами вцепилась в его руку.
– Много смертей, много, но у них больше! Все сгорели в лучах, ирренций не знает пощады! Счастливый, ты увидишь, как бога-некроманта победила сарматская станция, а я вот не увижу! Скажи...
Кемит схватил её за плечи и вышвырнул за пределы поляны, в заболоченные заросли. Фрисс шагнул к мертвецу, доставая мечи из ножен, и встретился с сомкнутыми светящимися копьями и взглядом, пустым и холодным, как все ледники Хеливы.
– Нет! Речник, пусть его, мне не привыкать!
– крикнула колдунья, выбираясь из кустов, и приподнялась над строем нежити, опираясь на плечи кемитов. Воины не возражали и вообще не обращали на неё внимания, вреда ей, похоже, не причинили, и Фрисс немного успокоился и убрал оружие.
– Скажи там - они все в степи, но южнее! Они живы, пусть их заберут оттуда! Скажи Гедимину...
– Что?!
– Фрисс охнул от изумления. Откуда колдунья из Кванды знает Древнего Сармата?! И о чём она вообще говорит?
Земля под ногами дрогнула, и женщина, ойкнув, спряталась в зарослях. Ункойн Скегг вернулся на поляну, а следом за ним в окружении кемитов шли те, за кем приехал Фрисс. Четверо Белых Драконов, сдерживая радостный рёв, сели вокруг Двухвостки. Маасы и скайоты, Речники и воины келнениси, олда из Зелёного Отряда и мирные ополченцы - все выходили из клубящейся дымки на поляну, и Фрисс видел радость на их лицах.
– Надеюсь, вам хватит сдержанности, и вы на время отложите возгласы и объятия, - строго сказал Ункойн, обведя холодным взглядом всех собравшихся.
– Фриссгейн Кегин, сочти своих соплеменников и скажи, все ли здесь? Вы, желающие выйти из Кигээла, назовите свои имена и покажите, что в ваших руках есть ключи. У меня ни одного ключа не осталось.
Прошло много времени, прежде чем Фриссгейн нашёл и сосчитал всех, кому предстояло вернуться к жизни. Двухвостка разглядывала эту толпу с тихим ужасом в круглых глазах, Ункойн был невозмутим, как и стражи-кемиты.
– Все наши здесь, и у всех есть ключи, - сказал Речник, повернувшись к Скеггу.
– Теперь Туманы Пограничья пропустят нас? Долина Кванда красива и гостеприимна, но мир живых заждался нас всех!
– И я вас не задержу, - Ункойн расправил крылья и взлетел над поляной.
– Соберитесь вместе! Оседлайте Двухвостку и смело идите сквозь туманы, и ваш мир снова примет вас живыми и невредимыми. В свой черёд каждый вернётся в Кигээл, и я хорошо встречу всех, кто придёт в Кванду, но сейчас - прощайте, живущие на Реке. Прощай и ты, герой, победитель смерти!
Фрисс открыл рот, чтобы возразить, но Скегг уже исчез в тумане вместе с кемитами, каменным домом, зарослями и поляной. Холодная светящаяся дымка сгущалась и заволакивала всё вокруг, но не смела поглотить жителей Реки и землю, на которой они стояли. Фрисс быстро залез на панцирь Двухвостки и попросил всех подождать, помолчать и немного расступиться.
– Ничего, я не дам им тебя расплющить!
– прошептал Речник и влил Двухвостке в пасть зелье увеличения.
– Надеюсь, маги ничего не перепутали...
Флона тяжело вздохнула - и Фрисс не успел опомниться, как Двухвостка заняла собой всю поляну и поднялась над людьми, как колючий холм. Бочка с тацвой, привязанная к шипу, одиноко болталась где-то на вершине этого холма.
– Речник Фрисс, это не Двухвостка, а целая живая гора!
– с некоторой робостью сказал Римин Санъюг, выбираясь из толпы, и тут же взобрался на панцирь. Все, и люди, и хески, рассаживались на спине Флоны, кто-то держался за шипы, кто-то - за соседей. Тут было шесть сотен существ, и всем хватило там места - кроме Фрисса, который после недолгих колебаний сел на шею Двухвостки. Флона тихо фыркнула и помотала головой, напрашиваясь на ласку. Речник виновато вздохнул и погладил её по макушке.
– Никого не забыли?
– крикнул он, обращаясь к сидящим на панцире. Туман уже подступил к лапам Двухвостки, а ключ в ладони Речника стал таким горячим, что едва можно было держать его. Фрисс поднял руку с анхом над головой, и Флона шагнула в текучий туман.
С каждым мгновением, с каждым шагом холод Кигээла рассеивался. Фрисс прикрыл глаза, слушая, как часто и громко стучит в ушах кровь. Он не мог дождаться, когда увидит Реку, и жалел о двух вещах - что не спустился в ущелье за Кессой и что не взял с собой в мир живых колдунью из Кванды...