Подземный меридиан
Шрифт:
— А потому. Полагает, что брат его Святослав по вине Каирова погиб.
— Не понимаю,— удивился Андрей.
— Чего ж тут не понимать! — горячился Пивень.— Святослав на оголенный провод наступил.
А прибора твоего не было — снял его Каиров.
— Вот как?! — проговорил Андрей.— А мне сам Каиров рассказал, что будто бы Святослав за провода электропоезда нечаянно рукой взялся. А прибор мы на следующий день в шахту отправили.
— То-то, что отправили. Чует вину, рыжий черт, вот и врал тебе. Ну да теперь Каиров далеко, его не достанешь. Тебе-то он хоть сказал, зачем его в Москву вызвали?.. Нет, ну так я тебе могу сообщить: добился-таки он перевода в Москву, директором института его назначают. Академик Терпиморев ушел на пенсию — он под занавес где-то твоего Каирова сильно обругал. Ну да помешать назначению академик уж не смог: как только ушел с поста, дружки Каирова быстро ему должность в Москве схлопотали.
Новости свалились на Андрея, как обвал.
— Я сегодня о Каирове узнал,— пояснил Пивень.— С товарищем по телефону говорил — он и рассказал.
— Вы о чем тут? — вышел из глубины ниши Денис. Не дожидаясь ответа, объявил: — Попробуем сегодня твой диспетчер. Только подключать буду сам, боюсь, как бы зубки не полетели.
Денис показал на зубки струга, режущие со свистом и с натугой угольный пласт. Здесь у ниши зубки делали оборот на барабане, захватывали новый слой угля, дробили и скалывали его на наклонную дорожку. Блестяще-глянцевой чешуей уголь сыпался вниз, к бункеру.
— Ох и кляну же я тебя, Андрей!
— За что?
— Пристегнул ты меня к одному месту...— Он направил луч лампы на щит: — Сиди теперь возле него, черта, словно швейцар, а чтоб по лаве помотаться — не моги.
С тех пор как опытный и пока единственный образец СД-1 установили на шахте «Зеленодольская» и подключили к бариновскому стругу, бригадира действительно словно пристегнули к щиту управления. В соответствии с показаниями стрелок он будет задавать режим работы стругу. В откаточный штрек уж не заглянет, и управлением кровли заниматься ему недосуг — там теперь его доверенные лица.
— Проклятая электроника! Весь мой трудовой процесс изменила.
Пивень смеется, протирает очки. Самарину приятно слушать такие речи.
— Вот погоди немного, Денис, мы тебя выведем на поверхность. Будешь ты на работу ходить в модном костюме и галстуке.
— Понимаю, Андрей,— к тому идет дело, а все-таки трудно поверить в безлюдную выемку. Лава без людей — это, брат, не шутка. Отец мой, когда я ему говорить такое стану, долго молчит и думает. А однажды сказал мне: «Хотел бы я, чтобы Николай, мой старший брат, взглянул на такую лаву». Старший брат в двадцатых годах привел отца на шахту, а затем погиб вскоре. В шахте шел по рельсам, задумался, а сверху вагон от конки оторвался. Ну и...
В эту минуту все подумали о Святославе — опустили головы. И Денис осекся на полуслове — повернулся к щиту, коснулся пальцами одного прибора, другого — словно бы пробовал их крепление.
— Как отец? — спросил Самарин, зная, что у старика было плохо с сердцем.
— Бродит,— сказал Денис.
И снова все замолчали. Пивень протирал очки — он всегда в шахте, когда о чем-нибудь задумывался или в чем-нибудь затруднялся, снимал очки и старательно тер их кончиком платка. А Самарин, обняв за плечи Дениса, душевно и просто сказал:
— Да, ужасно все это.— И, уходя от неприятной темы, показал руками на площадку возле щита, заметил: — Прекрасно ты площадку оборудовал, здесь и отдохнуть можно, и покушать.
— Сколько вы сейчас угля даете? — спросил Пивень, достав из кармана записную книжку.
— Тысячу тонн за сутки.
— А раньше сколько давали — до струга?
— Ты, Денис, ему точно называй цифры,— сказал Самарин.— Он доклад готовит, в Москве с ним выступит.
— Статью хочу написать в «Вестник горного дела»,— поправил Пивень и, показывая на Андрея, добавил: — Хочу приоритет за ним застолбить, а то его до нитки оберут разные тут...
— Что значит — застолбить? — спросил Баринов.
Пивень с Андреем переглянулись: святая, мол, простота. Пивень пояснил:
— Значит, затвердить, заявить, оформить... Понимаешь?
— Как не понять.
Пивень сел на старый кругляк, выполнявший тут роль лавочки, задумался. Потом проговорил:
— Если бы в нашей науке да все с честными руками — как бы мы шагали! Каких бы чудес понатворили!
Баринов сдвинул на затылок светло-желтую каску, подаренную ему мозельскими шахтерами во время недавней туристской поездки во Францию, присел к Пивню.
— Вот так-то,— сказал Пивень.— А нам ведь надо вглубь подвигаться — туда, где, по рассказам старых горняков, живет Шубин.— Он указал на закрепленную старыми стойками, а местами и совсем незакрепленную часть лавы.— Будем изучать механизм обрушения старых выработок.
— Будьте осторожны,— предупредил Денис.— Я за вас в тюрьму не хочу садиться.— И, обращаясь к Самарину: — Если час-другой не будем включать электронику, я вниз сбегаю.
Привычными широкими шагами, похожими на прыжки с лестницы, заспешил он вниз, к откаточному штреку.
Самарин с Пивнем стали подвигаться в сторону.
Придерживаясь за стойки, они пробирались вглубь — в места старых выработок, где было тихо, темно и кровля постепенно осыпалась. Костя и Андрей изучали характер кровли, устанавливали приборы в глубине выбранного пространства. Им нужна была кровля незакрепленная, и они лезли все дальше — туда, где километровая толщина земной тверди повисла в пустоте и словно задумалась: сейчас ли опустить миллионы тонн или повременить немного. Тонкие пластинки слежавшегося за миллиарды лет сланца отслаивались и падали вниз. То здесь, то там отваливался ком породы, и тогда вниз стекали шуршащие серые ручейки. Кровля жила, она ни минуты не была спокойной.
Приборы прослушивали глубинные шумы, перепады давления. Самарин и Пивень записывали показания. Баринов был теперь далеко. Пивень лез вперед. Вот он приблизился к самой дальней стойке, почти засыпанной породой, стал прилаживать очередной датчик информации.
Закончив установку прибора, Пивень присел на холмик обрушившейся породы. Тут же, упершись ногами в другой холмик, лежал Андрей.
— Датчиков скоро будет больше,— сказал Пивень Андрею.— В Москве недавно создали конструкторское бюро — специально по датчикам.