Поединок. Выпуск 16
Шрифт:
«Убит!» — мелькнула мысль, и в груди у Олега все похолодело.
Он шагнул к лейтенанту раз, другой… Ему хотелось сделать это как можно быстрее, но ноги были как ватные, плохо слушались.
С трудом добрался-таки, нагнулся над лейтенантом. Рукав плаща Кандычева набухал бурым пятном. Олег приподнял лейтенанта за плечи.
— Петя, Петро! Ну как же ты так?.. — шептал он, трясущимися руками расстегивая пуговицы плаща. — ] Сейчас, сейчас перевяжу тебя! Сейчас…
Голова Кандычева не держалась, моталась бессильно, но в какой-то момент Волкову почудилось,
— Жив! Жив!! — обрадовался Олег.
Он осторожно снял с лейтенанта плащ, вытащил финку и по швам отрезал липкие от крови рукава кителя и рубашки. Осмотрел раны и понял — две картечины прошили предплечье Кандычева навылет. Кровь фонтанировала и обильными ручейками стекала на землю.
Волков подхватил раненого под мышки, подтащил к пню, прислонил к нему спиной.
— Ты потерпи, Петро, я мигом! — приговаривал Олег, доставая индивидуальный пакет.
Зубами дернул нитку — прорезиненная оболочка разорвалась и обнажила белизну бинта. Наложив подушечки пакета на раны, он сделал перевязку. Потом осмотрел тело Кандычева, но других повреждений не нашел.
— Ну вот и ладненько, вот и чудненько… — тихо приговаривал Волков, радуясь этому. — Рана у нас не очень опасная, кость вроде не задета… Доктора руку подштопают, починят… Все будет хорошо… Только не спи, Петя, нельзя сейчас спать!..
Он легонько потрепал Кандычева по небритым щекам и тот, застонав, открыл глаза.
— Сильно меня? — тихо спросил лейтенант.
— Ты лежи, лежи, не шевелись! — попросил Волков. — Все у тебя уже хорошо… Рана навылет, неопасная… Крови вот только много потерял. А фуражечку-то твою, погляди-ка, в клочья разнесло! Знать, в рубашке ты родился, товарищ инспектор!
— Мм-м… — простонал, кривясь от боли, Кандычев. — А бандиты где? Ушли?
— Ушли, Петро. Ну да ничего, мы их все равно достанем! Через часок-другой вертолет здесь будет…
— Да-а… Ты посмотри, как глупо получилось!.. — поморщился лейтенант. — Перехитрили они нас с тобой, как рябчиков на манок взяли! А пистолет где мой? — вдруг спохватился он.
— У меня, Петя. Не беспокойся.
Кандычев откинул голову на пень и прикрыл глаза.
— Морозит что-то… — пожаловался он, — и спать все время хочется… Сам-то как себя чувствуешь? — после паузы спросил лейтенант.
— Как молоденький огурчик! — пошутил Олег. — Зеленый и в пупырышках!
— Ладно тебе храбриться-то! Вон гляди — вся голова в кровище! Перевязал бы.
— Да это так — царапина! — отмахнулся Волков. — «Чугунок» у меня толстостенным оказался — свинец отскакивает.
— Зайчишка ты! — слабо улыбнулся лейтенант. — Ты вот что, зеленый огуречик, слушай меня и не перебивай. Бери продукты, патроны из моих магазинов и давай по следу. Бандюги далеко не должны уйти, не смогут… Видал, как у рыжего спина обожжена?
— Нет, Петро, — покачал головой Волков. — Это не решение вопроса. Догонять, конечно, надо, но тебя раненого я не брошу!
— Просил же не перебивать! — с досадой поморщился Кандычев. — Я сам за себя отвечаю. А вот тебе, пока утро, пока трава и листва мокрые, пока следы на росе приметны — настигать бандюг надо! Да только смотри, братишка, не повтори глупость мою, осторожнее будь! Где-нибудь на привале их брать надо… Лучше всего ночью, когда у костра греться будут…
— Нет, Петя, никуда я не пойду, — негромко, но твердо возразил Олег. — Пойми, не могу! Да случись такое со мной, разве бы ты меня оставил раненого в тайге, а? Нет, не могу! И на этом кончим.
— Да пойми ты, Николаевич, если мы этих гадов не задержим, как же я людям в глаза смотреть буду? Как форму милицейскую надену? Мне же тогда только один выход — уезжать из родных мест, от позора подальше! Иди, как друга тебя прошу!
— Но как же ты? — заколебался Волков. — Один, ранен…
— За меня ты не беспокойся! У нас, Кандычевых, порода двужильная. Еще на вашей с Катериной свадьбе попляшем, дай срок! — успокаивал лейтенант Олега. — Костер буду жечь — с вертолета обязательно заметят! Да и ты, как выберешься, сообщишь… По моим расчетам, если на юг держаться, километрах в пятидесяти есть лесовозная дорога — бетонка… Шоферов там встретишь — обязательно помогут. Сам ведь знаешь, какой у нас на Севере народ дружный — в беде не оставят! Иди, иди, Николаевич, не теряй времени!
Сомнения раздирали душу Олега.
«Эх, знать бы наперед, что с Петрухой все обойдется благополучно!.. Или хотя бы быть уверенным, что кто-нибудь нашу записку на лодке обнаружит… Вот черт! А с другой стороны, действительно — время-то уходит. Уйдут, скроются бандиты! Что же делать?»
Он обвел поляну взглядом. У костра валялся рюкзак, несколько банок тушенки, две бутылки коньяка, охотничий топорик.
«Была не была. Надо преследовать! — принял он решение. — Еды Петру суток на двое хватит… Надо бы только ему шалаш соорудить да дров впрок заготовить… Решено!»
Олег встал, поднял с земли топорик и пошел затесывать сухару, лежащую посередине поляны.
«Подтешет их топориком немного, чтобы одна из сторон плоская была, потом насеку делает…» — вспомнился ему Катин рассказ о таежном костре-нодье.
«Эх, Катя-Катюша!.. Где ты сейчас? Чувствуешь ли, какая беда с нами приключилась? — думал Олег, работая топориком. — Но ничего, выберемся мы с Петрухой из нее, обязательно выберемся!»
Закончив с сухарой, он еще минут сорок рубил и собирал на земле ветки, подтаскивал их поближе к Кандычеву, пока не — набрался солидный ворох.
— Ну, как думаешь, Петро, ночи на две дровишек хватит? — спросил он участкового. — Не озябнешь?
— Лапнику наломай побольше, да еще листвы нагреби пару охапок. С листвы-то дым белый, его далеко видно будет… Как вертолет заслышу — дымить начну. Должны заметить.
— Молодец, здорово придумал! — похвалил лейтенанта Волков. — Листвы-то я мигом наберу, этого добра тут хватает…
Когда с заготовкой топлива было покончено, Олег почувствовал, что сильно устал, и присел на корягу напротив лейтенанта. Он заметил, что Кандычеву становится хуже — лицо побледнело до синевы, а все тело его бьет мелкий озноб.