Поединок
Шрифт:
–… вряд ли там кто-то есть сейчас, разве что пауки, – окончил за нее Нильс.
– Верно, – искорки в глазах Селены блистали все ярче. – Когда кто-то отвечает из-за двери, нужно нажать на кнопки, выполнив магическое заклинание из цифр, и дверь открывается. А если за дверью никого нет? Тогда нужно нажать другую кнопку, – и ведунья вдавила пальцем прямоугольничек со значком – «жуком».
Под табличкой с кнопками что-то зажужжало, и все они засияли изнутри светло-оранжевым светом, а кнопка с надписью «Ответ» замигала. В замке ровно застучала какая-то деталь: «Цок-цок, цок-цок, цок-цок». Над их головами что-то взревело так тонко, визгливо и внезапно, что Деггубэрт пригнулся, а
Селена удовлетворенно буркнула «Ага» и стала работать уже обоими указательными пальцами. Нильс выглядел очень озадаченно: не отрываясь, он смотрел на возлюбленную, знающую гораздо больше, чем он думал ранее. Деггубэрт переминался с ноги на ногу и напряженно вслушивался, однако голоса больше не звучали, из чего он сделал вывод, что живые существа отсюда довольно-таки далеко.
Наконец внутреннее свечение в кнопках погасло, а Селена устало вздохнула и опустила затекшие руки:
– Можно входить.
Нильс толкнул дверь от себя, но та не поддалась. Им удалось открыть ее только совместными усилиями со смотрителем, и не с первого раза. За дверью оказалось неширокое и невысокое помещение с ровными стенами, полом и потолком, сделанными из того же самого материала, что и встреченное Деггубэртом в Средних Местах непонятное здание. В противоположной стене комнаты имелась почти такая же дверь, как первая, но на ее замке вместо кнопки «Ответ» одиноко светилась изнутри кнопка с надписью «Вход». Селена нажала эту кнопку, и дверь стала сама собой медленно поворачиваться. А потом друзья вошли внутрь и увидели зал со стопками «тарелок», сплетенных из паучьих нитей…
Поначалу Деггубэрт не очень понимал, что означают образы, возникающие при прикосновении к хвостикам белых нитей. Какой-то бред:
«Самое ожесточенное побоище случилось после того, как лучшие отобрали несколько яиц у Коричневой Мохнатой: почти отдали их на съедение другим паукам из-за слишком малых размеров. Коричневая Мохнатая не пыталась препятствовать тому, а просто кинулась на Лучших. Ей почему-то помогал Коротколапый. Обиженная самка старалась откусить у врагов как можно больше лап, чтобы те не смогли утащить отобранные яйца из ее кокона, а Коротколапый яростно грыз правителей. Конечно же, эта схватка не могла завершиться в пользу самки и самца: голодных было гораздо больше, к тому же на помощь им пришли другие пауки, которым предназначались вкусные и питательные яйца. Коричневую Мохнатую разорвали на куски и сожрали чуть погодя, а в брюшко Черного Коротколапого впрыснули желудочный сок, и съели сразу…»
Или:
«Так появились карающие и нарушающие. Карающие отрывали нарушающим по лапе за каждую вину. Сами карающие и лучшие не принимали участия в таких трапезах. Остальным же братьям и сестрам, насыщающимся тем, что осталось от оступившихся сородичей, карающие старательно внушали, что столь суровая кара постигнет любого, кто осмелится нарушить Священную Задачу…»
Смотритель уже хотел было махнуть рукой и поискать в зале что-нибудь поинтереснее, когда вдруг услышал странный, вроде как старческий голос:
«Моя нить умеет запоминать, о чем я думаю. Мудрый Черняк повелел мне вспомнить историю нашего мира. Тогда потомки наши, даже яйца которых еще не появились на свет, смогут узнать, как оно было. Итак, я, Круглоглаз,
– Странно, – повернулся Дерт к своим сотоварищам. – Разве небо может быть черным, да еще с тремя солнцами?
– Это как? – заинтересовался Нильс.
– Да вот, – кивнул смотритель на связку. – Из нее вроде как голос звучит, вроде паучьего, мысленного. И там кто-то рассказывает, что небо черное, а на нем три светила. Яркое, желтое и синее. Желтое, судя по образу, на Луну похоже. Яркое тогда – солнце. А голубое?
– Придворные знатоки говорили, что в древних книгах написано, – взволнованно потер подбородок командир особого отряда, – будто с очень большой высоты наша земля голубой кажется. И небо там черное всегда.
– И мне учитель то же самое говорил, – добавила Селена.
– Тогда получается, – посмотрел на нее Нильс. – Это история пауков? Помнишь, мы решили, что они из космоса свалились?
– Здесь, на паутине, говорится, – снова прикоснулся к хвостику смотритель, – что там у них была очень маленькая земля. И их самих очень мало… Меньше, чем лап у трех пауков. Им очень трудно дышать. Зато на земле вдосталь еды и свободного места, поэтому можно сколько угодно плодиться. Они надеются, что скоро их станет много.
– Наверное, – вопросительно покосился на женщину военачальник, – их каким-то образом выдернуло с земли на очень большую высоту. Большинство животных и многоногих при этом сдохли, но несколько восьмилапых тварей почему-то выжили. И стали питаться трупами погибших…
– А почему мясо не портится? – удивился Деггубэрт. – Оно ведь долго лежать не может!
– Мой учитель говорил, – ответила Селена, – что в космосе невероятно холодно. Поэтому все замерзает с невероятной силой и может лежать вечно. И одновременно очень жарко там, куда попадает свет. Многоногие от холода не дохнут, а засыпают, чтобы потом проснуться в тепле. Те восьмилапые, что выжили, могли оказаться наверху, в солнечных лучах. А все остальные твари замерзли. Ползая со света в тень и наоборот, они могли регулировать температуру тела.
– Да, – кивнул Деггубэрт, – тут как раз об этом и говорится. А еще говорится о том, что когда яркое светило заходит за синее, нужно обязательно выбраться на открытое пространство. Иначе не проснешься.
– Получается, мы нашли историю этих проклятых тварей? – сжал кулаки Нильс. – Их архив? А ну-ка, смотритель, читай, читай. Расскажи мне о них! А заодно поищи, нет ли там способа уничтожить этих восьмилапых?
– Ну, – стал по очереди трогать связки Деггубэрт. – Плодятся они. Радуются жизни. На удушье, вроде, больше не жалуются. Говорят, что дети с каждым поколением становятся все крупнее… Первый рассказчик пропал совсем. Умер, наверное. Другие тоже появляются и пропадают. Все одно и то же… Дети крупнее родителей, создатель мира очень добр и любит их всех. Вот теперь, кажется, начинаются проблемы с едой. Ее теперь трудно найти и приходится добывать из глубин… – Внезапно смотритель остановился и изумленно вскинул глаза: – У них война началась!
– Здорово! – обрадовался Нильс. – Пусть убивают друг друга побольше. Какая война? Почему?
– Не знаю, – пожал плечами Дерт. – Голос говорит, что после рождения следующего поколения пауков случилась первая война между старшими и новорожденными. Молодые считают себя лучшими и хотят стать вождями. Молодые крупнее, они побеждают.
– Ну, – поторопил военачальник. – Дальше, подробнее!
– Совсем молодые уже сейчас больше старших братьев и сестер. Они, кстати, слышат какие-то голоса и советы с голубого светила. От нас, что ли?