Шрифт:
В понедельник Шуктомова вызвали по прямой связи к заместителю Председателя Совета Министров, непосредственно курирующему весь цикл подготовительных работ, ведущихся в рамках проекта "Гермес-Астролябия". Референт генерала Безысходного нашёл Петра Александровича у стапелей сборочной линии посадочных модулей. Шуктомов отчитывал бригадира ночной смены, инспекторов ОТК, умудрившихся пропустить несколько деталей внешней обшивки модулей с явными огрехами штамповки. Бригадир своей вины и вины своих подчинённых не признавал, отчего разговор напоминал больше выяснение отношений между соперничавшими за внимание девушке ухажёрами, нежели беседу между начальником и подчинённым. Бригадир вторую неделю спал урывками, питался на ходу тёплым чаем и засохшими булочками, ел кашу из саморазогревающихся банок и не успевал добраться до прачечной, чтобы постирать накопившееся в корзине под кроватью грязное бельё. В городе у него была
Остальные удобства: кинотеатр на четыре зала, оснащенных современными широкоформатными киноэкранами и шестнадцатиканальными звуковыми системами, универсальный магазин, финские сауны, драматический театр, спортивный зал и бассейн с пятидесятиметровым водоёмом и десятиметровой вышкой для прыжков в воду находились неподалёку от места проживания бригадира, чуть дальше ста метров от общежития.
Бригадира терзали определённые сомнения относительно честности выбора его жены ехать в такую даль, от родителей, подруг, развлечений, гула и притягательной магии столичного мегаполиса, отчего у него портилось настроение и он становился внезапно груб и безразличен к собственной репутации. К тому же от хронического недосыпания у него болела голова, ломило в затылке и неприятно билась кровяная жилка в висках. Бригадир отвечал Петру Александровичу на повышенных тонах, все сильнее раздражаясь от задаваемых сухим неприятным тоном вопросов Шуктомова.
Пётр Александрович заметил возникшую напряжённость, но не сделал каких-либо попыток сгладить появившийся неприятный осадок в беседе. Его замечания были принципиально важны для дела, от качества и точности их исполнения зависели судьбы многих людей, в том числе и стоящего перед ним человека, поэтому он оставался твёрд и беспощаден в предъявляемых упущениях и недочётах.
Его обличительную речь прервал референт Безысходного. Пётр Александрович отошел подальше от референта и разозлённого учинённым разносом бригадира, включил видеотактор и приложив трубку к уху, выслушал конфиденциальную просьбу заместителя Председателя Совета Министров явиться к нему на приём.
– Вылетаю немедленно, Аркадий Георгиевич, - сказал Шуктомов, - внеочередным рейсом. Он разорвал соединение и возвратился к ожидавшим его бригадиру и референту.
– Станислав Леонидович, - обратился Шуктомов к референту, - передайте, пожалуйста, Анатолию Дмитриевичу, что мне необходимо срочно организовать внеплановый суборбитальный перелёт в столицу.
– Я передам, - сказал референт и быстрым шагом направился к подъёмнику.
– Юрий Кириллович, - Шуктомов посмотрел на бригадира, - могу я рассчитывать на то, что впредь вы не допустите повторения подобной ситуации?
– Можете, - пробурчал в ответ бригадир.
– Благодарю вас, Юрий Кириллович. И ещё. Я вас отлично понимаю, Юрий Кириллович. Вам может показаться что я непробиваемый болван, лишённый всяческих чувств, бездушная машина, бульдозер, прущий напролом, автомат, не разбирающий кто прав, кто виноват, подминающий под себя всех, кто оказывается рядом, что у меня нет сострадания, совести, уважения и жалости к людям. Поверьте, Юрий Кириллович, это неправда. В других, более спокойных обстоятельствах, вы могли бы на практике убедиться в моих позитивных моральных, нравственных и душевных качествах и попытаться изменить негативное отношение ко мне. Однако в нашем нынешнем состоянии мне приходиться быть требовательным, жестким и отчасти жестоким руководителем. Я не собираюсь каким-то образом извиняться и объяснять глубинные смыслы моих поступков, я просто напоминаю вам о той мере ответственности, которую нам с вами приходится нести. Вы и ваши сотрудники устали. Я вижу это, понимаю, но не способен изменить. Людей
Бригадир круговым движением помассировал висок.
– Согласен, Пётр Александрович, - устало вздохнув, сказал он.
– Спасибо вам.
– Не за что, - ответил Шуктомов.
– Однако не думайте, что этим всё и закончится. Сострадание не отменяет наказание, Юрий Кириллович. Надеюсь, вы это понимаете.
– Понимаю, Пётр Александрович, - вздохнув, сказал бригадир.
– Виноват, наказывайте.
– Накажу всенепременно, Юрий Кириллович.
– Для начала, вы заработали выговор, с занесением в личное дело, коей я вам и объявляю. Засим, вы и ваша бригада лишаетесь квартальной премии. Кроме того, вы можете быть лишены тринадцатой зарплаты по итогам года. Предупреждаю, что выплата или невыплата тринадцатой зависит с этого момента прежде всего от вашего отношения к возложенным на вас и вашу бригаду обязанностям. В связи с чем искренне рассчитываю на то, что в будущем вы не допустите повторения такой откровенной и вопиющей недобросовестности, Юрий Кириллович.
– Простите, Пётр Александрович, - сказал бригадир, прикладывая руку к сердцу.
– Больше такого не повториться. Обещаю!
– Словам и обещаниям я не верю с тех пор, как получил удостоверение личности. После этого, меня убеждают исключительно поступки, товарищ Ермилов.
Сверхзвуковой высотный лайнер "Туполев-274" совершил посадку в правительственном аэропорту "Липатовский-Восемь" с отставанием от расписания в тридцать семь с половиной секунд. Капитан воздушного судна, лётчик первого класса товарищ Георгиевский Валентин Аксентьевич оставил кабину управления лайнером и принёс пассажирам личные извинения за допущенное экипажем опоздание. Пассажиры, а ими были Шуктомов и директор Аэродинамического института Сибирского Наукограда Решетовский, оказавшийся на борту внепланового рейса в последнюю минуту и летевший на внеочередное заседание Расширенного Президиума Комитета по ускоренному модернизированию народохозяйственного комплекса страны, к опозданию отнеслись легкомысленно и почти одновременно поздравили капитана Георгиевского с успешным завершением суборбитального перелёта. Капитан Георгиевский тотчас сбросил с лица маску суровости и унылой официозности, заулыбался и пожелал товарищам Шуктомову и Решетилову успешного и результативного завершения дня. В ответ пассажиры дружно рассмеялись и в хорошем расположение духа покинули лайнер. У трапа их уже ждали легковые автомобили. Пётр Александрович и Валериан Николаевич сердечно попрощались, сели в чёрные представительские "волги" и отправились каждый по своим направлениям: Шуктомов в Дом Правительства на Большую набережную, Решетовский в Академию Наук.
Заместитель Председателя Совета Министров сердечно обнял вошедшего Петра Александровича и трижды, по старому русскому обычаю, расцеловал. Пётр Александрович неопределённо хмыкнул и ответно приложился к щекам заместителя Председателя Совета Министров.
– Здравствуйте, голубчик, - сказал заместитель Председателя Совета Министров, - как долетели?
– Долетели нормально, Аполлинарий Иванович - сказал Шуктомов.
– Изумительно быстро. Без неприятностей.
– Один? Или с попутчиками?
– С попутчиком, Аполлинарий Иванович. С Решетовским. Михаилом Константиновичем.
– С директором Сибирского Аэродинамического института?
– С ним, Аполлинарий Иванович.
– Крепкий учёный. И талантливый организатор. Куда он?
– На заседание Комитета по ускоренной модернизации.
– Значит, решились всё-таки собрать Президиум? И правильно. Слишком много проблем накопилось, слишком много задач, требующих первоочередного рассмотрения отложено в долгий ящик. Волынят, забалтывают, откровенно саботируют. Проголодались?
– Не так, чтобы очень. Пообедал в самолете. Но от чая не откажусь.
– Может быть, кофе?
– Нет, Аполлинарий Иванович, кофе не буду. Чай, чай и только чай. крепкий, горячий, свежезаваренный чай. С маковыми бубликами. Или с теми ванильными булочками, облитыми глазурью. Которыми так любит угощать гостей ваша секретарша. Некоторые осведомлённые товарищи утверждают, что достаёт она их по великому блату, для особо уважаемых и почётных визитёров.
– Скажете тоже, по блату. Да ещё и по великому! К вашему сведению, Пётр Александрович, эту чудесную сдобу пекут на нашем городском хлебокомбинате и продают в совминовском кафе, на третьем этаже. Откуда их моя секретарша приносит и вас, моих визави, угощает.