Поэты 1820-1830-х годов. Том 2

Тимофеев Алексей Васильевич

Дороже и цели мечтаний твоих закоснелых, наследник Олимпа!

Теперь… драгоценна мне нить твоей жизни, но так, как для Парки жестокой!..

В объятьях моих ты узнаешь блаженство; но… с этим блаженством сольется конец твой!..

И я не останусь в том мире, где борются страшные чувства и где достиженье их к цели есть гибель!

(Поет)

Достаньте мне испить воды из Аб-Хэида, Она мои все силы обновит! Отцом оставлена в наследство мне обида, Но клятва душу тяготит! Эскандер! кто тебе от девы оборона? Эскандер! полетим скорее в Вавилон! Там упаду в твои объятья без защиты, Там чувства мне восторгами волнуй! И усладит вдвойне мне душу ядовитый Любви и мщенья поцелуй!

^{Черные девы становятся в кружок и поют.}

Дева!

смотри: над челом гор высоких Звезды Таи и Азада взошли! Спой посетителям дев одиноких, Спой им молитву из чуждой земли! Ветры утихли, и воды уснули. Лебеди! дайте нам крылья свои! Как бы мы скоро и дружно вспорхнули, Как бы мы быстро летели в Таи! Юноши! где же вы? В храм Хаабаха В жертву снесите отсюда тельца! Юноши! хладно в вас сердце от страха, Легче похитить вам дочь у отца!

Загородные чертоги Вавилона близ храма Сераписа.

^{Эскандер в исступлении чувств; Зенда стоит подле него; на очах девы слезы.}

Эскандер

Еще обойми меня, Зенда! Еще я горю! На сердце растают гранитные льдины Кавказа, дыханье растопит железо и камни!

Мучительны, Зенда!.. нет! сладки томленья любви!

Юпитер, отец мой, завидуй! В объятиях Леды божественный лебедь, завидуй!..

О Зенда! в груди твоей солнце! желаний огонь… в объятьях твоих… я пламенем залил!

И облит я им, как дворец Истакара: трудом и веками его созидали, а сильный в мгновенье разрушил!

Волнуется кровь!.. Так Понт бушевал… и взбрасывал волны, чтоб сдвинуть Лектонию в бездну… и сдвинул!

Мне душно под небом!.. и небо стесняет дыханье; его бы я сбросил с себя, чтобы вольно вздохнуть в беспредельном пространстве!..

^{Зенда бросается в его объятия, но, мгновенно вырвавшись, скрывается за столбами чертогов.}

Пусти меня, Зенда! Дай меч мой! Я цепи разрушу, которыми ты приковала к земле Александра!

Дай меч мой!.. но где же ты, дева? Иль призрак ты, пламень Юпитера, с неба на казнь мне упавший?

Отец! ты трепещешь, чтоб я не похитил и волю твою и державу над миром!

Своими громами меня поразил ты!.. и молньи твои вкруг меня обвилися как змеи!..

Ты сбросил меня… в страшный Тартар!

Юпитер!.. и ты знаешь зависть… к счастливцу!..

Бессмертный!.. но вечность не благо!..

(Умирает.)

9. «Кто слово Ветхого завета…»

Кто слово Ветхого завета Над мрачной бездной произнес И искрой собственного света Безбрежный озарил Хаос? Не ты ли, Солнце? Что ж сгорело? На запад светлый взор поник? Где храм величественный Бела? Где твой хранимый Вестой лик? О, не гордись своею силой! Всё славит ясный твой восход, Доколь и над твоей могилой Другое Солнце не взойдет!

10. «С неизъяснимою досадой…»

С неизъяснимою досадой В палатке я своей сидел; Всё было занято осадой, И я был занят кучей дел. Передо мной, как ряд курганов, Стопы бумаг, маршрутов тьма; Вот век! В нем жить нельзя без планов, Без чертежей и без письма! Вот век! Старик скупой, угрюмый, Окованный какой-то думой! Как не припомнить давних дней, Когда возил в походах Дарий Постели вместо канцелярий, А женщин вместо писарей. То было время! Не по плану, А просто шли искать побед; При войске был всегда поэт, Подобный барду Оссиану, На поле славы дуб горел, А он героев пел да пел! <1828–1832>

153. НЕВИННАЯ ЛЮБОВЬ

Лети в объятия, моя младая Геба, Я сладостно вопьюсь в твои уста, — Как свет, как мысль о наслажденьях неба, Моя любовь к тебе невинна и чиста! Я чужд желаниям коварным и безбожным, И не услышу я из уст твоих укор: Ты веришь мне, и звукам ли ничтожным То высказать тебе, что выражает взор? В очах любовь и сладостная томность! Как налилась огнем и взволновалась грудь! Оставь меня!.. Я не нарушу скромность, Но не мешай же мне к устам твоим прильнуть! Тебя томит какая-то усталость. Склонись… и нежностью тебя я усыплю. Оставь… не запрещай простительную шалость! Как я боязнь твою напрасную люблю! Как ты мила! Как сладко сердцу биться! Меня палит губительный огонь! Не обнимай! оставь меня! не тронь!.. Я друг твой, но могу забыться!..

* * *

Она была на всё готова, Ее я душу обольстил, А муж меня, как домовова, Невольно трусил и любил. Конец 1820-х годов (?)

154. МУХАММЕД

Нисшел пророк, посланник новый неба,— Боготворит его Аравии народ; Эмина [74] видит в нем свой первый плод И ветвь цветущую потомства Муталеба [75] . Но он плодом земным себя не признает, Он говорит: «Есть бог, сыны Востока! Для верных он меня на землю ниспослал, Кто против бога и пророка? На небе гром, а здесь!..» — он умолчал, Но ярко меч в руке пророческой сверкал. «Восток! Тебе на лоне Абраэма Отверсты горние, сапфирные врата, И вечный цвет любви под пальмами Эдема Готовит сладкие объятья и уста!» Кто не поверит истинам Курана, Огонь и меч ему вослед. Арабов, посреди воинственного стана, Закону праведному учит Мухаммед. <1829>

74

Эмина — мать Мухаммеда.

75

Муталеб — дед его.

155. ЗОРОАСТР

Почто над холмами Адербиджана [76] Светило дня так пламенно горит? Не сильный ли противник Аримана Благовестителем из Урмии [77] летит? Так, это он! Тревога воскипела, И в Бактре [78] Маг! Огнь вспыхнул до небес: Повержен в прах кумир блестящий Бела [79] И великан златый Сандес [80] . Ты, сладостная, где? Где твой кумир, Аная [81] , К которому любви поклонники текли И, жертвы тучные в объятиях сжимая, Нетерпеливо в храм к закланию несли? Где рощи пальмовой услужливые сени, Навесы темные, цветущие древа? Там таинства свершались наслаждений И слышались любви волшебные слова! Взрастает кипарис [82] ; под мирной тенью древа Лик солнца пламенно горит; С священного огня блюстительница дева Не сводит кроткий взор, задумчиво стоит. 26 ноября 1829 Яссы

76

Область, где родился Зороастр.

77

Урмия — город, в коем он родился.

78

Бактра — первый город, где Зороастр основал свой закон.

79

Бел — главный идол у древних персиян, то же, что Юпитер у греков.

80

Сандес — персов Геркулес.

81

Аная — то же, что у греков Венера.

82

Зороастр при основании первого храма Солнцу насадил при преддверии его кипарис.