Поэты «Искры». Том 1

Курочкин Василий Степанович

121. «НЕТ, ТЫ НЕ ЛИЗЕТА»

Как, Лизета, ты — В тканях, шелком шитых? Жемчуг и цветы В локонах завитых? Нет, нет, нет! Нет, ты не Лизета. Нет, нет, нет! Бросим имя это. Кони у крыльца Ждут Лизету ныне; Самый цвет лица Куплен в магазине!.. Нет, нет, нет! Нет, ты не Лизета. Нет, нет, нет! Бросим имя это. Залы в зеркалах, В спальне роскошь тоже — В дорогих коврах И на мягком ложе. Нет, нет, нет! Нет, ты не Лизета. Нет, нет, нет! Бросим имя это. Ты блестишь умом, Потупляешь глазки — Как товар лицом, Продавая ласки. Нет, нет, нет! Нет, ты не Лизета. Нет, нет, нет! Бросим имя это. Ты цветком цвела, Пела вольной птицей, Но тогда была Бедной мастерицей. Нет, нет, нет! Нет, ты не Лизета. Нет, нет, нет! Бросим имя это. Как дитя проста, Сердца не стесняя, Ты была чиста, Даже изменяя… Нет, нет, нет! Нет, ты не Лизета. Нет, нет, нет! Бросим имя это. Но

старик купил Сам себе презренье И — позолотил Призрак наслажденья. Нет, нет, нет! Нет, ты не Лизета. Нет, нет, нет! Бросим имя это. Скрылся светлый бог В невозвратной дали… Он швею берег — Вы графиней стали. Нет, нет, нет! Нет, ты не Лизета. Нет, нет, нет! Бросим имя это. <1857>

122. СТАРЫЙ БРОДЯГА

Яма эта будет мне могилой. Умираю немощный и хилый… Здесь толпа беспечная пройдет; Скажут: пьян, должно быть, с горя, бедный! Кто добрее, грош мне бросит медный И глаза, краснея, отвернет… Что жалеть? Венчайтеся цветами! А бродяга старый в этой яме Без участья вашего умрет. Уходили горе, старость, злоба И шатанье впроголодь до гроба!.. Целый год мечтал я об одном: Умереть бы только на постели — Нет больницы, где б меня призрели… Говорят: наполнены битком. Всё народ счастливый приютился! Под открытым небом, как родился, И уснет бродяга вечным сном. Прокормиться думал я трудами, Я просил работы со слезами — Да просил не в добрый, видно, час: Никуда бездомного не взяли! Из окошек кости мне бросали, И, как пес, я их глодал не раз, В конурах, в конюшнях засыпая,— И бродяга старый, умирая, Богачи, не проклинает вас. Воровать и грабить приходилось… Да на сердце совесть шевелилась. А соблазн, соблазн со всех сторон! И пошел канючить, по дороге Попадая в тюрьмы да в остроги… Двадцать раз, никак, был заключен! Наглотался я казенной пищи! Солнце всем сияет; старый нищий Даже солнца светлого лишен. Разве есть отчизна у бездомных? Что мне в ваших фабриках огромных, В тучных нивах, в блеске городов? В пышных храмах, в важных заседаньях, В громкой славе вашей и в собраньях Краснобаев ваших и льстецов? А ваш город занят был врагами — Заливался глупыми слезами Нищий, сытый — от руки врагов. Червь зловредный — я вас беспокою? Раздавите гадину ногою. Что жалеть — приплюсните скорей! Отчего меня вы не учили? Не дали исхода дикой силе: Вышел бы из червя муравей. Я бы умер, братьев обнимая… А бродягой старым умирая, Призываю мщенье на людей! <1857>

123. ПЕСНЬ ТРУДА

Слава святому труду! Бедность и труд Честно живут, С дружбой, с любовью в ладу. Слава святому труду! На неподкупленной лире Громкую славу споем Тем, кто живет в этом мире Честным трудом. Слава святому труду! Бедность и труд Честно живут, С дружбой, с любовью в ладу. Слава святому труду! Жизни веселой наука Не тяжела для простых… Братья мои, вам порука — В песнях моих. Слава святому труду! Бедность и труд Честно живут, С дружбой, с любовью в ладу. Слава святому труду! Бедность несла для примера В древности мудрость сама; Вызвали песни Гомера — Посох, сума. Слава святому труду! Бедность и труд Честно живут, С дружбой, с любовью в ладу. Слава святому труду! Доле блестящей, великой Тяжкий бывает конец; В бочке, с всемирным владыкой Спорил мудрец. Слава святому труду! Бедность и труд Честно живут, С дружбой, с любовью в ладу. Слава святому труду! Средь раззолоченных клеток Веет уныньем пустынь; Лучше уж есть без салфеток, Спать без простынь! Слава святому труду! Бедность и труд Честно живут, С дружбой, с любовью в ладу. Слава святому труду! Бог легкокрылый порхает Там, где не видит оков: Полной хозяйкой влетает К бедным любовь. Слава святому труду! Бедность и труд Честно живут, С дружбой, с любовью в ладу. Слава святому труду! Дружба не знается с злыми Но в кабаке, где вино Тянут служивые, — с ними Пьет заодно. Слава святому труду! Бедность и труд Честно живут, С дружбой, с любовью в ладу. Слава святому труду! <1857>

124. БАБУШКА

Старушка под хмельком призналась, Качая дряхлой головой: «Как молодежь-то увивалась В былые дни за мной! Уж пожить умела я! Где ты, юность знойная? Ручка моя белая! Ножка моя стройная!» «Как, бабушка, ты позволяла?» «Э, детки! Красоте своей В пятнадцать лет я цену знала — И не спала ночей… Уж пожить умела я! Где ты, юность знойная? Ручка моя белая! Ножка моя стройная!» «Ты, бабушка, сама влюблялась?» «На что же бог мне сердце дал? Я скоро милого дождалась, И он недолго ждал… Уж пожить умела я! Где ты, юность знойная? Ручка моя белая! Ножка моя стройная!» — «Ты нежно, бабушка, любила?» — «Уж как нежна бывала с ним, Но чаще время проводила — Еще нежней с другим… Уж пожить умела я! Где ты, юность знойная? Ручка моя белая! Ножка моя стройная!» — «С другим, родная, не краснея?» — «Из них был каждый не дурак, Но я, я их была умнее: Вступив в законный брак. Уж пожить умела я! Где ты, юность знойная? Ручка моя белая! Ножка моя стройная!» — «А страшно мужа было встретить?» — «Уж больно был в меня влюблен, Ведь мог бы многое заметить — Да не заметил он. Уж пожить умела я! Где ты, юность знойная? Ручка моя белая! Ножка моя стройная!» — «А мужу вы не изменяли?» — «Ну, как подчас не быть греху! Но я и батюшке едва ли Откроюсь на духу. Уж пожить умела я! Где ты, юность знойная? Ручка моя белая! Ножка моя стройная!» — «Вы мужа наконец лишились?» — «Да, хоть не нов уже был храм, Кумиру жертвы приносились Еще усердней там. Уж пожить умела я! Где ты, юность знойная? Ручка моя белая! Ножка моя стройная!» — «Нам жить ли так, как вы прожили?» — «Э, детки! женский наш удел!.. Уж если бабушки шалили — Так вам и бог велел. Уж пожить умела я! Где ты, юность знойная? Ручка моя белая! Ножка моя стройная!» <1857>

125. ГРОЗА

Пойте, резвитеся, дети! Черные тучи над нами; Ангел надежды цветами Сыплет на вашем рассвете — Пойте, резвитеся, дети! Книги скорей по шкапам! В поле из комнаты душной! Мальчики, девочки… Гам, Песни и смех простодушный… Пусть всё притихло кругом, Мрачной исполнясь тоски; Пусть собирается гром! Дети, сплетайте венки. Пойте, резвитеся, дети! Черные тучи над нами; Ангел надежды цветами Сыплет на вашем рассвете — Пойте, резвитеся, дети! Грозно молчание мглы… В воду попрятались рыбки. Птички молчат… Но светлы Детские ваши улыбки. Светел и верен ваш взгляд: После не страшных вам бурь Ваши глаза отразят Ясного неба лазурь. Пойте, резвитеся, дети! Черные тучи над нами; Ангел надежды цветами Сыплет на вашем рассвете — Пойте, резвитеся, дети! Жребий нам выпал дурной; Но мы за правду стояли: Мстили одною рукой, Цепи другою срывали. И с колесницы побед Пали, не сдавшись врагам, Но изумившую свет Славу оставили вам. Пойте, резвитеся, дети! Черные тучи над нами; Ангел надежды цветами Сыплет на вашем рассвете — Пойте, резвитеся, дети! В черный родились вы час! Враг в свои медные горны Первый приветствовал вас Днем нашей участи черной; Отозвалися на зов Средь разоренных полей Вместе с слезами отцов Первые крики детей. Пойте, резвитеся, дети! Черные тучи над нами; Ангел надежды цветами Сыплет на вашем рассвете — Пойте, резвитеся, дети! Лучших из ряда бойцов Вырвала храбрых могила; Над головами отцов Буря детей просветила: Пусть испытанья отцам! Дети, господь вас хранит! Нива грядущего вам Лучшую жатву сулит. Пойте, резвитеся, дети! Черные тучи над нами; Ангел надежды цветами Сыплет на вашем рассвете — Пойте, резвитеся, дети! Дети, гроза всё слышней… Гнев приближается Рока… Рок, не пугая детей, Взрослых страшит издалека… Если я гибну певцом Бедствий народных и слез, Гроб мой украсьте венком, Вами сплетенным из роз. Пойте, резвитеся, дети! Черные тучи над нами; Ангел надежды цветами Сыплет на вашем рассвете — Пойте, резвитеся, дети! <1857>

126. РАЗБИТАЯ СКРИПКА

Что, мой пес, приуныл? Или против врага И тебя, как меня, точит злоба? Ешь, покуда остался кусок пирога… Завтра грызть черствый хлеб будем оба. Здесь вражий пир вчера справлялся; Один надменно говорил: «Играй, старик» — я отказался… Он скрипку мне разбил. Веселье, пляски — всё разбито! Кто здесь теперь возбудит вновь Беспечный говор, смех забытый? Кто вызовет любовь? Ведь эти струны возвещали Счастливцу ясную зарю, Когда невесту снаряжали Родные к алтарю. Ведь здесь, под этими струнами, Дрожала вечером земля; От них расправились бы сами Морщины короля. И что ж? за песни нашей славы, Наследье дедов и отцов,— Над ней свершился суд неправый И злая месть врагов. Что, мой пес, приуныл? Или против врага И тебя, как меня, точит злоба? Ешь, покуда остался кусок пирога… Завтра грызть черствый хлеб будем оба. Пошлет ли бог благословенье На труд, без песен начатой? Как длинно будет воскресенье, День отдыха святой! Как в сказках палочка простая В руках у феи — мой смычок Был силен, бедных утешая Везде, где только мог. Носился смех, блистали взоры, Когда по струнам он порхал, И холод, подати, наборы Бедняк позабывал. Теперь — вся ненависть поднята… Воскресла злоба прежних лет: Давайте ж мне ружье солдата, Когда уж скрипки нет! Пойду на смерть с народной славой, Да скажут внуки обо мне: Он не хотел, чтоб враг лукавый Плясал в родной стране. Что, мой пес, приуныл? Или против врага И тебя, как меня, точит злоба? Ешь, покуда остался кусок пирога… Завтра грызть черствый хлеб будем оба. <1857>

127. ЛИЗА

Не дорожа своей весною, Вы мне дарите свой расцвет: Дитя мое, ведь надо мною Лежит, как туча, сорок лет. В былые дни от поцелуя Простой швеи я счастлив был… Зачем любить вас не могу я, Как Лизу некогда любил? В карете пара вороная Вас мчит в наряде дорогом, А Лиза, юностью пленяя, Ходила, бедная, пешком. К ее глазам весь свет ревнуя, За ними зорко я следил… Зачем любить вас не могу я, Как Лизу некогда любил? Здесь в позлащенные карнизы Громады высятся зеркал; Дрянное зеркальцо у Лизы Я граций зеркалом считал; Без занавес постель простую Луч солнца утром золотил… Зачем любить вас не могу я, Как Лизу некогда любил? Поэтам лучшие созданья Вы взглядом можете внушать; А Лиза — знаков препинанья, Бедняжка, не могла понять; Но бог любви, ей грудь волнуя, Любить без слов ее учил… Зачем любить вас не могу я, Как Лизу некогда любил? Вы лучше Лизы, вы умнее, В вас даже больше доброты; Она теряется, бледнея В сияньи вашей красоты; Но к ней влекли меня, чаруя, Мой юный жар, избыток сил — И уж любить вас не могу я, Как Лизу некогда любил. <1857>

128. НАВУХОДОНОСОР

1

В давно минувшие века, До рождества еще Христова, Жил царь под шкурою быка; Оно для древних было ново. Но льстили точно так же встарь И так же пел придворный хор: Ура! да здравствует наш царь! Навуходоносор!

2

«Наш царь бодается, так что ж, И мы топтать народ здоровы,— Решил совет седых вельмож.— Да здравствуют рога царевы! Да и в Египте, государь, Бык божество с давнишних пор — Ура! да здравствует наш царь! Навуходоносор!»

3

Державный бык коренья жрет, Ему вода речная — пойло. Как трезво царь себя ведет! Поэт воспел царево стойло. И над поэмой государь, Мыча, уставил мутный взор — Ура! да здравствует наш царь! Навуходоносор!

4

В тогдашней «Северной пчеле» Печатали неоднократно, Что у монарха на челе След царской думы необъятной, Что из сердец ему алтарь Воздвиг народный приговор — Ура! да здравствует наш царь! Навуходоносор!

5

Бык только ноздри раздувал, Упитан сеном и хвалами, Но под ярмо жрецов попал И, управляемый жрецами, Мычал рогатый государь За приговором приговор — Ура! да здравствует наш царь! Навуходоносор!

6

Тогда не вытерпел народ, Царя избрал себе другого. Как православный наш причет, Жрецы — любители мясного. Как злы-то люди были встарь! Придворным-то какой позор! Был съеден незабвенный царь Навуходоносор!