Поэты Урала. Антология в двух томах. Том 1

Джалиль Муса Мустафович

Конь-огонь, не знающий седла.

Серебром уздечек и копыт

Юность моя дробно прозвенит.

Положу я сахар на ладонь:

— На, поешь, мой норовистый конь!

…Выйдет зрелость,

Конь мой коренной,

Крепкогрудый, масти вороной,

Умница, послушный седоку,

Он меня подхватит на скаку.

Дам ему отборного овса

И с надеждой загляну в глаза:

— Конь мой сильный,

Конь мой коренной.

Расставаться не спеши

со мной!

У меня есть и четвертый конь.

Он устал от скачек и погонь.

Чуть бредет, недугами томим.

Это — старость. Конь студеных зим.

Но пока еще не время мне

О последнем говорить коне!

1970

ГЛИНЯНЫЕ КУКЛЫ

В. М. Инбер

В смешных рубашках из холстины,

На вырост сшитых нам до пят,

Лепили мы из желтой глины

Забавных маленьких куклят.

А хлеб,

Он был лишь у немногих.

Разруха.

Голод.

Нищий быт.

У наших кукол тонконогих

Был непомерный аппетит.

И мы на них ворчали:

— Дуры,

Чем вас кормить в конце концов?!

…Лепили детство мы с натуры,

Не зная лучших образцов.

1958

СУРОВЫЙ ТАНЕЦ

И на току,

И в чистом поле

В войну я слышала не раз:

— А ну-ка, бабы,

Спляшем, что ли!

И начинался сухопляс.

Без музыки.

Без вскриков звонких,

Сосредоточенны, строги,

Плясали бабы и девчонки,

По-вдовьи повязав платки.

Не павами по кругу плыли,

С ладами чуткими в ладу,

А будто дробно молотили

Цепами горе-лебеду.

Плясали, словно угрожая

Врагу:

— Хоть трижды нас убей,

Воскреснем мы и нарожаем

Отечеству богатырей!

Наперекор нелегкой доле,

Да так, чтобы слеза из глаз,

Плясали бабы в чистом поле

Суровый танец —

Сухопляс.

1965

«Пусть не в меня в прямом бою…»

Пусть не в меня в прямом бою

Вонзался штык чужой огранки,

Прошли сквозь молодость мою

Года

Тяжелые, как танки.

О трудный марш очередей

За хлебом,

Клеклым от бурьяна,

И над молчаньем площадей

Суровый голос Левитана…

А дети в ватничках худых,

А вдов опущенные плечи!

Нет горше будней фронтовых,

Но эти —

Вряд ли были легче…

Ты знаешь это.

Ты

видал

Цеха бессонные, в которых

Из гнева плавился металл,

А слезы

Превращались в порох.

1961

ЕЙ ПРИСНИЛОСЬ, ЧТО ОНА — РОССИЯ

Пуля,

Жизнь скосившая сыновью,

Жгучей болью захлестнула мать.

Некого с надеждой и любовью

Ей теперь под кров свой ожидать!

От глухих рыданий обессиля,

Задремала.

И приснилось ей,

Будто бы она —

Сама Россия,

Мать ста миллионов сыновей.

Будто в поле,

Вихрем опаленном,

Где последний догорает бой,

Кличет,

Называя поименно,

Сыновей,

Что не придут домой.

Беззаветно храбрых и красивых,

Жизнь отдавших, чтоб жила она…

Никогда их не забыть России,

Как морей не вычерпать до дна.

…Снег дымится.

Он пропитан кровью.

Меж убитых тихо мать идет

И с суровой терпеливой скорбью

В изголовье

Вечность им кладет.

А в душе не иссякает сила.

И лежит грядущее пред ней,

Потому что ведь она —

Россия,

Мать ста миллионов сыновей!

1964

«Ребята осенней ночью…»

Ребята осенней ночью

Костер распалили жаркий.

Пламя повыжгло очи

Березке

В косынке яркой.

Стоит она —

Чуть живая,

Сжав побелевшие губы…

Мы чаще всего обижаем

Тех, кого больше любим.

1967

ИРИСКИ

Все это было в самом деле…

В войну в приволжском городке

Погиб ребенок при обстреле

С ириской в смуглом кулачке.

И мать не только в годовщину —

Все эти тридцать долгих лет

Приносит на могилку сыну

Кулечки простеньких конфет.

Отмерив путь,

Теперь неблизкий,

У вечной памяти в плену,

На чистый дерн кладет ириски

Она ребенку своему.

1973

МЕЖДУЗОРЬЕ

Е. Пермяку

В междузорье

Вмещается день.

В междузорье

Вмещается ночь.

Я искала траву-одолень,

Чтобы утру родиться помочь.

Но у гор

Высоки берега

И дорога к ним

Еле видна.