Поезд жизни на колее судьбы
Шрифт:
– Я так им и сказал, – машина тронулась, – что наверняка ты сама захочешь побыть дома остаток дня, а приедешь уже на следующий день. Так что они все поймут. Только позвони им из дома.
– Ну это само собой, Саша. Я и сама думала, сразу как приедем позвонить.
– Отлично.
Антуан ехал и смотрел в окно, пока брат с сестрой разговаривали.
– Извините, у вас можно курить в машине? – спросил Антуан у Александра.
– Да, если так хочешь, только окно открой, – ответил тот, не отрываясь от дороги, – правда, сигаретами угостить не могу. Не курю.
–
– Житан?
– Да, они. Как догадались? – спросил Антуан, доставая из кармана сине-голубую пачку сигарет, на которой написано «Gitanes Filtre» и спички.
– Да не трудно. Назвал самую популярную марку французских сигарет. Тем более, вы любите все свое, – Александр усмехнулся, – только французский язык, вино, сигареты, машины и другое. Хотя, стоит признать, что язык красивый, вино отличное, машины неплохие. Сигареты я не пробовал.
– Тоже отличные, – с сигаретой в зубах сказал Антуан. Александр вытащил пепельницу и передал ее назад, – спасибо, – поблагодарил Антуан, беря из рук пепельницу, а когда положил ее на бедро – чиркнул спичкой по коробку и прикурил.
– Не за что, – Александр включил поворотник, – ну отличные сигареты – понятие относительное, – сказал он, поворачивая руль.
Александр вел автомобиль дальше, а Антуан курил, выпуская дым в открытое окно и стряхивая пепел в пепельницу, где уже лежала одна обгоревшая спичка, и общался с Екатериной.
Примерно в тринадцать двадцать Opel остановился перед парадной, в которой и была квартира Екатерины.
– Вытряхни все в урну, – сказал Александр Антуану, повернувшись к нему после того, как отстегнул ремень.
– Хорошо.
Первым из машины вышел Александр, а вслед за ним и сестра с Антуаном. Пока парижанин пошел к мусорке, Александр открыл багажник, где лежали две сумки. К нему подошла Екатерина.
– Ну как он тебе, Саша? – тихо спросила она.
– Честно? Мне он не нравится. Приторный, слишком смазливый и лицо…, – он провел ладонью перед своим лицом, – понимаешь, с каким-то пороком. Не обижайся, но это мое мнение, – также тихо, хоть и более эмоционально ответил сестре брат. Он изложил ей то, что думал сам.
Екатерина молчала, Александр стал доставать сумки, а Антуан у урны бил по пепельницы, чтобы полностью ее очистить.
– Это только твое мнение, – обиженным голосом сказала Екатерина, когда Александр взялся за ремни сумок, – ты будто не хочешь чтобы я была счастлива!
– Я не хочу!? – он бросил ремни, да еще и предал им ускорения, а сам повернулся резко от багажника к сестре. Продолжил он тише, – я не хочу? Да я только этого тебе и желаю. Чтобы у тебя был нормальный мужик, крепкая семья и дети. И только рад буду, если с ним, – он глазами указал на возвращающегося к машине Антуана, – все это у тебя будет. Сейчас я высказал свое мнение. И сам надеюсь, что ошибаюсь, – он снова повернулся к багажнику, взял сумки, и вытащил их.
Они вдвоём пошли от машины в сторону парадной.
– Засунь ее на место обратно. Спереди, увидишь, – сказал Александр Антуану когда они проходили рядом навстречу
– Хорошо.
Екатерина подошла к брату, который поставил сумки на скамейку перед парадной. Он обнял сестру, та прижалась к нему.
– Извини, Кать. Извини, – говорил он и гладил ее по спине.
– Все хорошо, Сашуль.
– Просто очень переживаю за тебя.
– Я понимаю, понимаю. Но я чувствую, что он моя судьба, – в этот момент Антуан захлопнул дверь машины.
– Пускай так оно и будет, – они прекратили объятия, – тебе помочь донести сумки?
– Да нет, мы поднимем. Не будешь заходить ко мне?
– Да нет, спасибо.
Подошел Антуан.
– Спасибо вам, – сказал он.
– Да давай уже на «ты», – сказал Александр и все трое улыбнулись, – пока, Кать, – он повернулся к сестре и, приобняв, поцеловал в щеку, та ответила тоже «Пока», – всего доброго, – они с Антуаном пожали друг другу руки и Александр пошел к машине.
Вернувшись к открытому багажнику, в котором лежали огнетушитель, аптечка, буксировочный трос, насос, а скрыты были от глаз домкрат и запаска, он его закрыл и пошел к водительской двери. Когда он ее открыл, Екатерина с Антуаном, который нес обе сумки как раз заходили в парадную. Она махнула ему рукой, когда Антуан уже прошел, он махнул от машины в ответ, а затем она отпустила дверь, которую держала и зашла внутрь.
Потом уже сам Александр сел внутри машины, проверил пепельницу – все было на месте. Сам себе улыбнулся, завел мотор и поехал домой к родителям.
"Мне нужно ехать, по самым лучшим раскладам, минут тридцать". Думаю, что уложусь, дороги должны быть сейчас более—менее свободны. Посмотрим что получится».
По радио играла песня группы Владимира Рекшана «Санкт-Петербург", написанная им же, под названием "Господин Президент". Александр очень любил эту группу, которая стояла ещё у истоков всего, так называемого, Русского Рока, и эту песню в частности. Сейчас он ехал и наслаждался довольно пустой дорогой и песней.
Когда он подъехал наконец к конечному пункту на сегодня и без трудна припарковал автомобиль, часы на его левой руке показывали четырнадцать часов и семь минут. Он вышел из машины, держа в руках ключи от нее и сумочку с документа. Закрыв ее, он посмотрел в окна квартиры родителей, но никого не увидев в них, пошел к парадной. Поднялся по лестнице, на которой стоял смрадный запах мусоропровода и мочи, и позвонил в звонок нужной двери три коротких раза. Через несколько секунд мамин голос спросил через дверь.
– Кто там?
– Я, – коротко ответил Александр и дверь отворилась.
Он зашел внутрь со словами:
– Привет, – поцеловал маму в щеку, – ведь глазок есть, можешь меня увидеть, а не спрашивать.
– А я по привычке делаю и то, и другую.
Он молча посмотрел на мать и улыбнулся ей, когда снимал ботинки.
«Да я сам также делаю всегда».
– Катька звонила уж вас?
– Да, минут двадцать назад наверное.
В этот момент в коридор вышел отец.
– Привет, – сказал он.