Поезд жизни на колее судьбы
Шрифт:
Александр, приподняв тело Елизаветы, стал ласкать ее грудь руками, а потом они вдвоем перевернулась и уже он был снизу, а она спиной лежала сверху. Поворот получился чуть неуклюжим, поэтому во время него оба засмеялись. Так он ласкал ее тело, поцелуи в шею и за ухом не прекращались. Его руки стали спускаться от груди все ниже и ниже. А потом он стал пальцами ласкать жену отчего у нее стали вырываться вскрики, стоны и громкое «а-ааа-а». Он сделал несколько движений «туда-обратно» пальцами в ней, после чего, она резко, рыча от возбуждения, вытащила его руку, перевернулась к нему лицо и, после секундной заминки, она начала двигаться, поднимаясь и упускаясь. Оба не моли сдерживать эмоции в этот момент. Елизавета смотрела на Александра глазами какими хищник смотрит на жертву, но через секунду она их закрывала и сама становилась жертвой, наслаждаясь этим. А он, во время движений, не мог делать что-то одно. То его руки были на ее грудь, то на бедрах, а то на животе. Руки, как и его сознание, не могли сосредоточиться. Эмоции брали над ними верх и уже через несколько секунд Елизавета кричала громко и повторяла:
– А-ааа! Да! Да, милый! Давай!Давай!
И он не останавливался.
– Да, милая, да! – это все слова, какими они могли сейчас обмениваться.
От постоянных стонов и криков у обоих пересохло во рту, по лицам обоих катились капли пота, а волосы были влажные. Тела были горячими, но еще горячее была плоть, связывающая их. Число вздохов не поддавалось расчетам, частота сердечных сокращений была раза в два выше нормы.
– Я-яя, – она вздохнула, – я больше, а-ааа, больше не могу, – даже улыбка ей давалась уже тяжело.
– Еще немного, милая, потерпи, – он потянулся к ней, поцеловал ее и, не прерывая процесс, они перевернулись так, что Александр вновь оказался сверху.
Он взял по настоящему бешеный темп, что даже кричать Елизавета больше могла. Крик терялся в резких вздохах. Он уже лежал на ней и двигал только тазом то быстро, то медленнее, но резче и сильнее. Прошло всего несколько десятков секунд после того, как они поменяли позицию, но Елизавете показалось, что прошли часы, когда он сказал:
– Сейчас, милая, сейчас. Да, да!
– Да, давай! А-ааа!
– А-ааа!
И он в раз крикнул от наслаждения, а потом весь обмяк, но сделал еще несколько уже слабых, последних движений. И, не выходя из нее, лег всем тело, тяжело дыша.
Так они пролежали ни одну, ни две минуты. В тишине, которая еще некоторое время назад казалась невозможной.
– Я люблю тебя, – сказал Александр, когда отдышался.
– И я тебя, – она погладила его по волосам, – это было так….у меня нет слов.
– А чего ты кричала, что больше не можешь? – он привстал на руках. Чтобы расцепить тела, которые слиплись от пота, пришлось приложить усилие.
– Ты сам знаешь ответ, – она улыбнулась и погладила его по щеке. Все лицо её было влажным, – потому что ты испытал один оргазм, а я шесть!
– Ты их считала? – он посмеялся.
– Да ну тебя, – посмеялась она в ответ и шутливо дала ему пощечину.
Они стали играться друг с другом, шутливо бодаться. А затем легли рядом и обнялись.
Им обоим было все равно на смятый халат Елизаветы, который был где-то под ними, на халат Александра, который лежал на полу и на многое другое. Они были счастливы, что сейчас они рядом, что они вместе. Их тела стали остывать и было уже даже чуть прохладно. Они забрались под одеяло и пролежали обнявшись около часа.
МОСКВА
Екатерина и Антуан выходили вдвоем из метро без пяти минут шестнадцати. До дома родителей идти пешком не больше десяти минут. Они договорились, что придут примерно к этому времени. Утром Екатерина съездила на работу, передала все, что привезла с собой из Парижа, немного пообщалась с начальницей и поехала обратно домой. С завтрашнего дня ей выходить на работу, а сегодня выходной. Из дома и до родителей они с Антуаном решили прогуляться по Москве, поэтому, загулялись и совсем немного припозднились.
Предыдущий день, день приезда, они провели вдвоем, больше не выходя из квартиры. Екатерина приготовила ужин, они пообщались немного, а потом не спали до середины ночи.
Погода в Москве была солнечная, поэтому ходить по городу было в удовольствие и не утомительно. У них было всего лишь три часа на прогулу и они использовали их сполна. Екатерина показала Антуану несколько городских достопримечательностей и эти три часа пролетели для них незаметно. И сейчас они уже были в нескольких минутах от дома, в котором живут родители.
К парадной они подошли начале пятого, зашли внутрь, не торопясь поднялись по лестнице и подошли к знакомой с детства Екатерине квартире. Она нажала дверной звонок.
«А вдруг он им не понравится? (она посмотрела на Антуана и они улыбнулись друг другу) Они не будут его понимать на прямую, придется переводить все что он говорит, а ему придется переводить то, что говорят родители. хоть, переводить то только для отца, мама то поймет. Ну вот она мне и будет помогать. Ладно, посмотрим что да как бу…».
Ее размышление прервала открывающаяся дверь из-за которой она увидела отца.
– Привет, Катя, – он открыл полностью дверь и жестом пригласил гостей зайти в квартиру, а сам отошел подальше в глубину прихожей.
– Привет, пап, – проходя в дверной проем сказала Екатерина, – привет, мам, – из кухни, вытирая полотенцем руки, вышла в коридор мама. Отец был в черных брюках и светлой, в синюю полоску рубашке, а мама была в коричневых брюках и кофточке также коричнево цвета, только светлее.
– Привет, Катюша, – она быстрым шагом подошла к дочери, обняла ее и поцеловала.
В этот момент Антуан «мучился» с дверным замком, который все не мог закрыть.
– Простите, – сказал отец и подошел к нему, – это вот так вот делается, – сказал он, будто гость понимает русский язык и ловким движением закрыл дверь, – вот и все, – улыбнулся он и пошел обратно.
– Мама, папа, – она поочередно посмотрела на родителей, – это Антуан, – она указала руками на мужчину рядом, – человек, с которым бы хотела связать свою будущую жизнь.