Поезд
Шрифт:
— Пошли, дурочка!
Я побежал в воду, и она последовала за мной. Анна умела плавать. Янет. Она уплыла далеко в море, а потом вернулась и стала кружить около меня.
Сейчас я думаю, так ли уж напрасно она испугалась. В ту пору всякое могло быть. Мы попробовали играть в воде, словно школьники на каникулах, но у нас почему-то ничего не получилось.
— Замерз?
— Нет.
— Давай побегаем, согреемся.
Мы бегали по песку, и он липнул к ногам.
Затея моя оказалась довольно опасной. При возвращении в лагерь нам пришлось с четверть часа прятаться от патруля.
Наш шатер показался нам нагретым теплом человеческих тел, но мы все-таки улеглись у себя в углу, хотя я всю ночь не сомкнул глаз.
Следующий день был воскресеньем. Беженцы, собираясь к мессе, оделись по-праздничному. В городе нам всюду встречались девушки в светлых платьях и нарядные дети, шедшие впереди родителей. Кондитерские были открыты, и я купил еще теплое пирожное — как в Фюме.
Получив еду, мы пошли к доку и съели ее там, сидя на камне и свесив ноги над водой.
А в пять часов немецкие машины остановились у мэрии, и офицер потребовал проводить его к г-ну Вьейжё.
7
В понедельник утром я чувствовал себя опустошенным и подавленным. Анна спала неспокойно, вздрагивала — этого за ней я раньше не замечал — и бормотала что-то на своем языке.
Я встал в тот же час, что и всегда, но, выйдя наружу, чтобы умыться и побриться, увидел, что я не один: всюду кучками стояли заспанные беженцы и смотрели, как идут немецкие мотоциклы.
Мне показалось, что я заметил в глазах у людей унылую покорность, и сам я, должно быть, выглядел так же — это было всеобщее чувство, длившееся несколько дней, даже несколько недель.
Страница была перевернута. Одна эпоха минула, в этом никто не сомневался, но что придет за ней, никто не знал.
Речь шла не только о нашей судьбе, но и о судьбе всего мира, частицей которого мы были.
Мы все заранее составили себе довольно страшное представление о войне, о вторжении, и вот теперь, когда она настигла нас, мы увидели, что все идет не так, как мы предполагали. Но это было лишь начало.
Вот пример: пока на стоявшей на земле плитке грелась вода для бритья и мимо, не обращая на нас внимания, шли немцы, очень молодые, розовые и свежие, словно на параде, я заметил вдалеке двух французских солдат с винтовками "на ремень", которые стояли на часах у дверей вокзала.
С позавчерашнего дня поезда не ходили. Набережные были безлюдны, как и залы ожидания, буфет, военная комендатура. Двое солдат в ожидании приказа не знали, что делать, и только около девяти они приставили винтовки к стене и ушли.
Намыливая кисточкой щеки, я услышал в порту характерный стук дизелей — рыболовные суда ушли в море. Их было лишь несколько. Враг занимал город, но тем не менее рыбаки, как обычно, вышли в море забрасывать сети. Никто их не задержал.
Когда мы с Анной дошли до города, кафе, бары и магазины были открыты, торговцы прибирались в своих лавках. Мне запомнилась цветочница, расставлявшая гвоздики в ведре перед витриной. Значит, находились люди, которые и в такой день покупали цветы?
По тротуарам шли прохожие — чуть тревожные и сбитые с толку, как и я сам; в толпе попадались люди во французской военной форме.
Один из них посреди Дворцовой улицы спросил у полицейского, что ему делать, и по жестам того я понял, что он и сам понятия не имеет.
Около мэрии немцев я не видел. Честно говоря, я вообще не помню, чтобы на улицах, среди жителей, мне попадались пешие немцы. Как и прежде, я отправился посмотреть списки, потом на почту, где занял очередь к окошку "до востребования"; Анна задумчиво стояла у окна.
За все утро мы не сказали друг другу и двух слов. Оба мы были одинаково подавлены, и, когда мне выдали письмо на мое имя, я даже не удивился, а просто подумал, что это неизбежно должно было случиться именно этим утром.
Кровь отлила у меня от ног, и они стали ватными; я с трудом сделал несколько первых шагов.
Я уже знал. Бланк был отпечатан на скверной бумаге, пустые места кто-то заполнил фиолетовым карандашом.
Имя разыскиваемого: Жанна Мари Клементина Ван Стетен, в замужестве Ферон.
Профессия: нет.
Место рождения: Фюме (Арденны).
Уехала (дата):…
Средство транспорта: железная дорога.
В сопровождении: дочери 4 лет.
Место эвакуации:…
Сердце у меня застучало, и я стал искать глазами Анну. Она неподвижно стояла у окна, против света, и смотрела на меня.
Место эвакуации: Брессюир, родильный дом.
Я подошел к ней и молча протянул листок. Потом,
плохо понимая, что делаю, направился к окошку междугородного телефона.
— Можно еще позвонить в Брессюир?
Я ждал, что мне ответят отрицательно. Однако, как мне показалось, вопреки всякой логике, телефон работал исправно.
— Какой номер вам нужен?
— Родильный дом.
— Номера вы не знаете? Названия улицы тоже?
— Думаю, в городе только один родильный дом.
Со школьных времен я помнил, что Брессюир расположен в каком-то захолустье, где-то между Ньором и Пуатье, но чуть западнее, в сторону Вандеи.
— Ждать придется десять минут.
Анна вернула мне листок, и я сунул его в карман. Потом проговорил, хотя это было лишним — ведь она уже знала:
— Жду, когда соединят.
Она закурила. Я купил ей дешевую сумочку и чемоданчик из искусственной кожи, чтобы было куда прятать белье и туалетные принадлежности. На полу почты еще виднелись капли воды, которой его обрызгали, когда подметали.
Напротив, по ту сторону крошечной площади, двое солидных мужчин сидели на террасе кафе и пили белое вино, а хозяин в рубашке и голубом фартуке стоял перед ними с салфеткой в руке.
— Кто заказывал Брессюир? Вторая кабина. На том конце линии чей-то голос нетерпеливо кричал: